Несмотря на то, что каждая клетка Катерины силилась это отвергнуть, парень опять-таки смог ее обескуражить. Причем на сей раз куда более изощренно, чем в ходе их предыдущих баталий. Готовая или, скорее, ожидающая натолкнуться на поток перебранок, Рудковски стояла сейчас пораженная непредсказуемостью юноши. Вместо отправки взаимных негодований, тот, подобно животному, признающему поражение, подставил живот, и тем самым – каков парадокс! – заделался победителем.

– Не стану скрывать, у Вас Божий дар. Вы отменно вгоняете людей в конфуз. Чего же Вы ждали: моей капитуляции? Вы надеялись, Ваши прикрытые благородством речи меня повергнут?

– Послушайте и поверьте, пожалуйста, – почти взмолил Генри. – У меня и в мысли-то не было затевать с Вами войну или публично высмеивать Вас. Если в моих словах или действиях Вы увидели нападение, это лишь Ваше их восприятие.

– Постараюсь тогда сделать вид, будто всецело Вам доверяю. Что до встречи, прямо сейчас из-за Вас я опаздываю на одну из таких.

Уклонившись от обещаний по поводу будущих встреч, замыслив вызвать у Генри терзания, Катерина шустро скользнула по холке Найды и, махнув головой в знак прощания, упорхнула в другую сторону.

Несмотря на небольшую задержку и слегка неопрятный после коллизии вид, природное обаяние и умение подать себя Катерины произвели ожидаемый эффект. Они довершили россказни девушки и убедили работодателя тотчас ее нанять – всего пару минут спустя Катерина крепко сжимала в хрупких ручонках договор об устройстве на должность внештатного переводчика.

Рудковски заранее знала следующий план действий. Свою победу Катерина решила отметить. Так, довольная тем, что она сейчас провернула, девушка отправилась прямиком к известной кофейне. А чтобы догнать и прикончить второго зайца, – примирение с подругой – пригласила туда и Карлу.

Еще до того как вступить в пределы кофейни, Рудковски определяла, куда первым делом скользнет ее взгляд, в какую сторону повернется корпус, какая рука кокетливо проведет по сияющим волосам, возвращая на место предусмотрительно выпущенную из прически прядь. Если неразлучной спутницей Генри являлась Найда, компаньоном Рудковски служила дотошная визуализация. Доведенная до совершенства, способность не раз помогала девушке успокоиться, приободряла ее и добавляла веры в грядущее: все пойдет тем чередом, какой Катерина нарисовала в голове.

Совершив ритуал и повесив пальто на вешалку, Катерина продолжила терпеливо стоять у входа. Она не могла отказать себе в удовольствии понаблюдать, как искусно жонглирует чашками зерен бариста.

Несмотря на то, что в заведения повсеместно стали врываться безжизненные кофемашины, в «La clé» были преданы старой доброй кофейной турке. Именно преданность ей хозяев позволила Катерине теперь любоваться колдовством, с каким Генри орудовал над этим маленьким медным кувшинчиком.

Отдавая очередной заказ, в то мимолетное мгновение, которое выдалось между обслуживанием посетителей, парень поспешно поднял голову и заметил наиболее неожиданную, но самую желанную для него гостью. Взгляд тут же намертво приковался к ней.

Катерина сияла широкой и белоснежной улыбкой, вызванной, в том числе новым ее достижением. При виде зрелища Генри мельком подумал: вероятно, ее идеальным зубам было свыше назначено служить особенной миссии – как фонарикам, освещать мрак на улице и в душе.

Извиняясь глазами за то, что не может смотреть на нее целый день, Генри вынужденно повернулся к очередному клиенту. Девушка понимающе опустила глаза, а затем побрела к череде посетителей, желающих быстро согреться напитками после холода улицы.