Колдун добродушно лыбился:

– Ну, так если оголодал – чего делать-то? Помирать, что ли, на этом диване?

Ксюшка совсем рассердилась, махнула рукой и поднявшись ушла на кухню.

Едва Тимофей, просканировав энергетический фон спящего Филипки, сунулся следом примирительно вякнув:

«Ну, Ксюш! Ты же сама покушать не против!» – как в ворота вежливо постучали.

Супруги печально посмотрели друг на друга, на готовящееся мясо, а потом на дверь и Тимофей побрел во двор – открывать.

За калиткой, недалеко от холеной «Хонды», стоял гость, на которого хозяин вытаращил глаза: абсолютно лысая голова, оранжевая шелковая кашая и странного вида сандалии. Лицо было, правда, вполне славянским, хотя мужик старательно щурил глаза, пытаясь сделать их китайскими.

– Нихао! – кивнул Тимофей. – Чем могу помочь?

Монах довольно заулыбался, поклонившись и представившись:

– Цзяньян, – и выдал, – Тимофей Филиппович, у меня к вам деловая просьба!

Колдун склонил голову набок:

– И какая?

– Понимаете, я практикую исцеление с помощью тибетских рецептов. Многое у меня выходит, но вот использование мудр не дает результатов, каких бы я хотел! – проговорил мужчина.

– И как я вам могу помочь?

– Вы бы не могли отследить энергопотоки, когда я буду выполнять мудры? Я не могу видеть энергию, только ощущаю, а мне нужно точно знать, как Силы перемещаются!

– Эва как! – почесал затылок Тимофей.

– Я, разумеется, оплачу ваше время! – добавил монах.

– Разумеется! – кивнул Колдун. – Что ж, господин Цзяньян, я могу вам помочь, но придется немного подождать. У меня в течении минут сорока будет очень важное дело, а потом я весь в вашем распоряжении!

– Конечно! Я подожду в машине! – довольно кивнул гость и Тимофей торопливо порысил на кухню, требовать с Аксиньи обед.

Умяв положенную порцию мяса и запив его чаем с сушками, Колдун еще поиграл с проснувшимся сыном, который тыкал пальцем в люстру и верещал:

– Хацу кацать! Пусть кацаетца!

– Шиш тебе, разоритель! – парировал отец и поднял в воздух кучу плюшевых игрушек.

– Неть! – завизжал Филипка. – Хацу ее кацать!

Но отец был суров и неприступен и вместо раскачивающейся люстры взялся подбрасывать под потолок самого наследника, отчего тот пришел в неописуемый восторг.

Наконец, усовестившись, Колдун чмокнул сына в макушку, а жену в щечку и потопал к воротам.

Проведя Цзяньяна в Ксюшкину лекарню он взялся наблюдать за потоками и усердно пояснял мужчине что-где отзывается, а тот записывал информацию в блокнотик.

Тимофею было интересно следить, как от разного положения кистей и пальцев клиента энергия меняла направление и текла к разным чакрам или закручивалась вокруг ауры, превращаясь в неплохую защиту. Колдун даже сам попробовал исполнить пару мудр, но вскоре, изобразив жест не совсем точно, чуть не отжег себе ногу и быстренько эксперименты прекратил решив, что не с его энергозапасом устраивать такие карнавалы.

Когда русский тибетец вынул из Тимофея всю душу и написал целый фолиант заметок он, наконец, иссяк и поднявшись, взялся благодарить и протянул Колдуну пухлый конверт с деньгами.

– А ты многих лечил этими мудрами? – поинтересовался тот, сунув плату в карман.

– Пока использую их, как второстепенное средство, но теперь надеюсь увеличу применение! – заулыбался Цзяньян и взялся прощаться.

Тимофей проводил гостя до калитки, брякнул с жутким акцентом: «Цзайцзиень!» – и вернулся в дом, где на него тут же насела с расспросами Ксюшка, уточняя, как и что нужно делать, чтобы лечить мудрами.

– Звезда моя, – уставился на нее Тимофей. – Я себе чуть инвалидность этими… – он сложил пальцы на руках в трехпалые сооружения, – …фигушками не устроил! Так, что давай-ка лечить народ дедовскими методами! Может не так гламурно, зато без побочных эффектов!