Борис читал полуслепые ксерокопии индийских йогов, кое-что практиковал из хатха-йоги, но непонятную для себя радость вдруг обнаружил, наткнувшись в какой-то из индийских книжек на рассуждения йога о распятии Христа. Йог читал Евангелие «по-индийски» и считал трехдневное пребывание Иисуса в гробу трехдневным состоянием самадхи – мнимой смерти йога, в котором он получает высшее откровение. Стражу, мол, подкупили, удара копьем не было, и через три дня Иисус восстал из мертвых. Логика во всем этом была чисто индийская, ни с Евангелием, ни с научной критикой Библии не было ничего общего, но Борис вдруг ощутил необыкновенную радость от мысли, что Христос остался жив. Пусть самадхи, пусть йога… Но он жив!!! Борис несколько дней ходил в радостном возбуждении, пересказывая близким знакомым прочитанное. Никто не понимал его радости. Он и сам не понимал. «Если Иисус и был в самадхи, тебе-то что до того?» – корил его внутренний голос всегдашнего сомнения. Борис не знал, что ответить. Радость его была не рассудочной.

Тем не менее, он продолжал ходить в одну школу доморощенной советской йоги, где глубоко дышали, танцевали под медитативную музыку и чистили энергетические меридианы… Правда, Борис ничего этого в себе не видел и не чувствовал, хотя по уверению инструктора должен был ощущать и зреть. Только однажды у него перед глазами мелькнули светящиеся нити каких-то энергетических каналов.

Однажды в этой школе им сказали, что пришло время сделать одну длительную генеральную чистку всех каналов и чакр и вступить в общение с Высшим существом, которое само откроется им в каком-либо образе. «Наконец-то», – подумал Борис и приступил к подготовке. В соответствии с наставлениями он долго и тщательно выполнял все предписанное, потому что очень хотел постичь Брахму (так он решил для себя называть Высшее существо в согласии с индийской традицией). В какой-то момент напряженных усилий тела и ума Борис увидел не очень ясный, но узнаваемый образ человека. Он различил только лицо с доброй, сочувствующей улыбкой на устах…

В тот момент Борис не ощутил в себе ничего особенного, но интерес к дальнейшим упражнениям с чакрами у него пропал. Он был удивлен и смущен одновременно. «Это Христос», – почему-то решил он. Все в том же смущении он еще походил пару месяцев в свою «школу», но смотрел на все происходящее отстраненно. «Значит, христианство, – думал он. – Какое? Наверное, надо сначала узнать свое, русское. Вот есть же живая традиция, Православная Церковь… А потом уж, если что-то будет не так, искать другое…»

Когда Борис еще ходил в свою «школу йоги», он накупил там брошюрок, в которых все религии были смешаны в одном коктейле: нравственные заповеди христианства, ислама и буддизма… Статьи о медитации, мандалах, Иисусовой молитве… Последняя его заинтересовала. Он прочел рекомендованную там книгу «Откровенные рассказы странника…», а заодно и статьи Игнатия Брянчанинова на ту же тему. Купил и кое-что прочел в пятом томе «Добротолюбия», посвященном «умному деланию», да и сам начал читать Иисусову молитву во все пустующее время – в основном в дороге на работу и домой, в разъездах по городу… Как-то раз в метро он стоял напротив ряда сидений, держась за верхний продольный поручень, молился и думал о чем-то своем, поскольку молиться, не отвлекаясь, не получалось. Сидевший напротив подвыпивший мужичок начал было спрашивать его, не художник ли он, и прочую пьяную чепуху. Но Борис не отвечал, молча смотрел на него, повторяя мысленно одну и ту же просьбу к Богу о помиловании. Мужичок продолжал свои расспросы и рассуждения, досадуя на неразговорчивость Бориса, но потом вдруг оборвал себя на полуслове: