Зря он не взял машину… Впрочем, в ресторан он на машине никогда и не ездит. Не пить в ресторане – глупо. Ещё глупей ехать потом, рискуя… Он хоть и не умел напиваться до потери… даже до притупления контроля. Но инспектору-то особенности твоего организма до лампочки: пили? – пил – ваши права. И правильно! Не положено – значит, не положено… Пьяному от водки – нельзя. А пьяному от горя?..

«Стоп! стоп… не начинай… Всё прошло. Ничто просто так не происходит, ты это усвоил уже…»

Звонок.

Сестра.

– Да, Антош…

Он направился к лифту.

«Отлично!.. Спасительница ты моя. Сейчас встретимся, отключу телефон до утра понедельника. Пусть все действующие лица этого милого водевиля крепенько подумают над происходящим: кому что нужно в жизни, как жить дальше… А может, некоторые и думать не станут – выключат свои распухшие от дум мозги… Глядишь – и придёт решение. В тишине, без шебуршащих нудных тараканов и суетящихся крикливых мартышек… Решение-то уже пришло. Оформить только нужно, чтобы озвучить.»

В лифте, ему показалось, застряла пара-тройка молекул духов той весёлой дамы, что проехалась вниз-вверх-вниз. Редкий парфюм, не для всех… А ей он идёт…

«Отлично! То, чего и хотел: незнакомая компания, какое-то веселье. Антошкин муж в командировке неожиданной со вторника, а по протоколу, дама только с кавалером. Отлично… И ведь даже в голову не пришло отказаться… То, что ресторан накрылся, яснее ясного – проходили, знаем… полночи уговаривать-успокаивать, наутро идиллия… потом, дома уже – тошнота моральная, которую дела по работе классно душат… решение завязывать поскорее… потом опять звонок…»

Звонок.

Ну, разумеется, кто бы сомневался…

Он сбросил вызов и вышел на улицу.

5.

– О чём думаешь?

– Ой, не начинай…

– Давай, давай! Я тебя должен доставить в блеске, а не в думах.

– Вов. Вот что с ней делать?

– С кем?

– С Танькой.

– Ты думаешь, с ней ещё что-то можно сделать?

– Ты прав… Тридцать два года…

– Что случилось?

– Ай… даже не хочется пересказывать… Всё то же.

– У неё, вроде, кто-то появился?

– Да. Очередной… бедняга… Плохо, что я так про дочь родную…

– Ну ты же уже решила один раз.

– Решила! Люблю! Люблю! Принимаю. Терплю. Помогаю…

– Большего ты для неё сделать не сможешь. Ты же понимаешь это. Отпусти все эти мучения. Отпусти. Не изводись…

– Я понимаю… Но вот не прозрачная я иногда становлюсь… Она мне как напоминание о матери. Настолько это во мне засело… просто впиталось в меня… Я все эти годы, словно в детство своё ныряю. Танька меня туда каждой своей выходкой – мордой… мордой… я захлёбываюсь, понимаешь? Мне удаётся отдышаться день-другой, а потом снова. Мать и дочь – два самых родных существа… и обе – пытка для меня. Это же не дело… так нельзя жить…

– Тебе нужен мужик. Сразу забудешь и маму, и дочку.

– Порекомендуй!

– Дурёха… Расслабься ты! У тебя в твоём стеклянном небоскрёбе полно мужиков. И все не дураки… ну или есть среди них не дураки…

– Вот сидишь и чушь молотишь!

– Это я чтоб не заснуть…

– С таким-то движением?! А ты что, не спал?..

– Спал…

Звонок.

– Легка на помине… Танька. Да, Танюш! … Перестань! … Ну что ты всех изводишь! … Таня! Перестань, я умоляю… – Гудки отбоя.

– Что ещё?

– Собирается выпить все свои таблетки… Вов, останови!

– Мы и так почти стоим. Только ты не выберешься отсюда. Мы ж на крайней левой… А если и выберешься, что ты сделаешь? Сколько можно? Ты же понимаешь, что это показательное выступление…

– А если на этот раз нет?

– Её право. Оставь. Отпусти.

– Я понимаю… Я уже говорила ей не раз… – Она набрала номер. – Не берёт трубку… Господи, как же она измоталась… Таня! Танечка. послушай… Послушай меня…