– С добрым утром, доченька!

Я ничего не увидел, а просто почувствовал сильный и жесткий удар по зубам. Инстинктивно закрыл лицо руками. После того, как первая боль прошла, я отнял от лица руки и увидел на них кровь (обе губы были разбиты). А еще я увидел испуганное лицо Даши, в ее руках уже не было узла каната, и она нерешительно прошептала:

– С добрым утром, папочка.

Я взял ее на руки и рассмеялся весело–развесело.

Пришло время одеваться на службу. Когда я поместил на голову белую военно–морскую фуражку, меня снова разобрал смех: выглядел я ужасно, и больше всего напоминал дебошира из пивбара, одетого в военную форму.

Смеялись все, было очень весело.

Далеко не весело меня встретили командиры. Главный инженер хмуро спросил:

– С кем бился?

А потом:

– Пять суток ареста тебе хватит?

Я стал торопливо объяснять произошедшее, но главный инженер меня перебил:

– А–а, пять – мало, ну езжай на семь.

Я улыбнулся и вместо службы отправился на гарнизонную гауптвахту на семь суток. Утро сложилось очень веселым.

Неожиданная роль.

Мне лет 27. Моему сыну–первенцу года 4. Мы водим его во флотский садик. Там хорошее обеспечение, прекрасный педагогический персонал, он теплый. Воспитатели в нашей группе моего же возраста. У нас прекрасные отношения, мы частенько отмечаем вместе праздники, помогаем друг другу, чем можем…

Конец декабря, предновогодние утренники. И вот мы с женой приходим чуть раньше на праздник к сыну, чтобы занять места в первом ряду. Воспитатели суетятся, им некогда расшаркиваться перед родителями, они с головой в подготовке спектакля.

Вдруг ко мне подбегает одна из воспитательниц и тараторит, торопясь:

– Сереж, нужна твоя помощь. У нас возникла проблема с Дедом Морозом, мы настойчиво просим исполнить роль тебя.

– Да я только со службы. Что, прям в форме?

– Нет, мы тебя оденем. Идем скорее.

– Да надо подумать.

– Некогда думать, через 15 минут начинаем.

Мы бежим в условную гримерку.

– Раздевайся, – торопят они меня.

Эту команду я выполняю легко и быстро. Теперь одеваемся. Сначала красные штаны. На два размера меньше, чем я ношу, но натянул. Дальше – халат с кушаком. Здесь все нормально. Следом – валенки. Они даже визуально очень маленькие.

– Не натяну, – говорю.

– Натяни, Сереженька, что ради детей не сделаешь?!

Начинаю обуваться в валенки:

– Нет–нет, они размера на три меньше. Давайте я буду в ботинках.

– Ты где видел Деда Мороза в военно–морских ботинках? – строго спрашивают воспитатели.

Думаю, наверное, подвиги и складываются из таких вот мелочей. Просовываю ногу в валенок. Чтобы проникнуть в него полностью пальцы ног приходится сжать в кулаки. Второй – тем же способом.

– Я долго так не выдержу, – ною я.

– Выдержишь, Сережа, всего 45 минуток, – гипнотизируют меня воспитатели хором.

Я настраиваюсь на подвиг. Оказывается, что это еще цветочки, главное испытание – впереди.

Борода на резинке – нормально. Очки в сборе с носом и усами на очень короткой вытянутой резинке, считай, на веревке…

– Ой, ой, – чуть не плачу я, – не надо, больно.

– Как это не надо? Не бывает Деда Мороза без очков и усов. Веревка с усами так врезалась в хрящ, разделяющий ноздри, что из глаз невольно брызнули слезы.

– Замените хотя бы веревку на более длинную, я же ничего не вижу из–за слез. Да и стишки все вылетели из головы от боли.

– Сереж, нет длиной веревки, да и время уже. Ты слышишь, как тебя дети зовут?

И вправду, в зале дружно кричали дети:

– Дед Мороз! Дед Мороз!

Это, значит, меня они хотели увидеть. И я пошел, ведомый Снегурочкой (одной из воспитательниц), потому что сам из–за слез ничего не видел. А вытереть их было невозможно, мешало обилие оборудования на моем лице. Ступни, сжатые в кулаки, придавали моей походке схожесть с походкой киборга, раненого в жизненно–важные органы.