Чего я добивался в случае с этим столом, идея которого никогда не воплотилась в жизнь, как не появилась и та книга, что должна была быть за ним написана?
Да того же, чего и всю жизнь, когда работал над своими изобретениями и проектами. Бесконечно улучшая свой будущий стол в собственном воображении, я стремился не к тому, чтобы по моему рисунку или чертежу мастер мог бы когда-нибудь соорудить этот предмет мебели. Вовсе нет, моя цель была иной: я должен был достичь такой вершины совершенства, которая позволила бы изобретенному мной столу стать не просто столом, а Столом, то есть сделаться образцом разумности и удобства, стать недосягаемым идеалом – и в конце концов по праву войти в историю!
Я не написал задуманной книги, потому что был изобретателем, а не писателем.
Но что же стало причиной, что явилось первотолчком, повернувшим мою натуру на стезю изобретательства? Благодаря чему она получила именно такое развитие?
На мой взгляд, это рассказ отца о его первой встрече с Генри Модсли.
Они стали друзьями задолго до моего рождения, лет до восемнадцати я знал о нем только со слов отца, а когда мы тоже познакомились, наше общение носило довольно формальный характер, и Модсли не показался мне столь уж выдающимся человеком. Но когда я был ребенком, отец так щедро и красочно расписывал обстоятельства, при которых они столкнулись, с таким восхищением рисовал передо мной его образ, что, кажется, именно это раз и навсегда определило мою жизнь.
Может быть, я ошибаюсь. Существует мнение, что человеческая натура формируется задолго до первых впечатлений, и при этом настолько тверда и неподатлива, что внешние обстоятельства способны оказать на нее разве что самое незначительное влияние. Может быть, если бы того, о чем я сказал, в действительности не происходило, я бы все равно стал тем, кем стал, – изобретателем Изамбардом Кингдомом Брюнелем, занявшим одно из самых почетных мест в ряду выдающихся уроженцев Англии…[1] Может быть.
Ну а поскольку в данном случае нельзя аргументированно доказать ни одну, ни другую точку зрения, следует завершить это затянувшееся предуведомление и приступить к рассказу о том, как все происходило на самом деле.
Глава 1
Начало
Жизнь моего отца, сэра Марка Изамбарда Брюнеля, привела его к достижению значительных общественных высот: он стал вице-президентом Лондонского королевского общества по развитию знаний о природе, заслужил премию Эдинбургского королевского общества, а 24 марта 1841 года был посвящен в рыцари юной тогда королевой Викторией.
Для всякого, кто отдает себе отчет в его исключительных дарованиях и работоспособности, все это было бы вовсе и не удивительно, если бы не обстоятельство, которое превращает эти факты в нечто довольно исключительное: Марк Изамбард Брюнель был иностранцем.
Да, он родился в 1769 году во Франции, в семье преуспевающего нормандского фермера из деревушки Аквиль. В ту пору порядок наследования, называемый майоратом, устанавливал, что после смерти отца все имущество семьи переходит к старшему сыну. Младшие, как правило, искали счастья на стезе священничества. В соответствии с этим отец ориентировал Марка на получение классического образования. Однако тот, вместо того чтобы корпеть над латынью и греческим, предпочитал совершенствоваться в черчении и математике. Музыка тоже серьезно его привлекала. В одиннадцать лет его взяли в духовное училище. К счастью, настоятель семинарии позволил ему учиться столярному делу, и вскоре еще совсем юный Марк, вопреки своему малолетству, достиг известного мастерства в производстве мебели. Еще ему нравилось мастерить корабли и пускать их в плаванье по тамошнему заливу. Убедившись, что сын никак не желает учиться тому, что необходимо для будущего служителя церкви, отец отправил его к родственникам в Руан, где его обещали натаскать по морскому делу.