Понимаете уже, что даёт мне это воспоминание? Люди, с которыми ты живёшь и работаешь бок о бок. Будь то небольшой коллектив магазинчика или большой, целого завода, – они тоже часть твоего мира. Вы вместе, вы делаете одно дело, которым живёте. Не патетически, как лозунг, а вполне буднично – получаете заработную плату за работу, и на неё кормите себя, свою семью. От этих людей, которые рядом, зависит благополучие не только предприятия в целом, но и твоё. Личное и кровное. А их личное и кровное зависит от тебя.

Завод, конечно, не деревня, но иногда мне её очень напоминает. И это напоминание вызывает улыбку и ощущение единства, а не негатив. Бабушка, помнится, когда уже в преклонном возрасте переехала к нам в Новокузнецк (родители настояли, чтобы суметь помогать и быть рядом), первые недели ходила по улице и со всеми здоровалась. Потому что для неё не поздороваться с человеком, с которым ты рядом живёшь, – верх неуважения.

Ну и ещё одно цепляющее о детстве из деревни. Не очень приятное, но без этого никак. Деревня воспитывает в тебе стойкость. Причём это касается не только тяжёлой деревенской работы, которая находится для всех, от мала до велика. Это касается ещё и всех детских приключений и сопутствующих травм. Когда мир исследует городской ребёнок, ему грозят совершенно иные опасности, чем в деревне. Конечно, травмы по типу «упала с качелей» бывают и в городе, да и вообще дети могут «отхватить» приключений по полной программе даже в закрытой комнате, обитой войлоком. Но в деревне ты буквально подвержен опасности на каждом шагу.

Вот вы знаете, что у собак есть зубы? Конечно, знаете. У меня на память об этом даже шрам под глазом имеется. А знаете, что зубы есть ещё и у гусей? Щиплются они пребольно! Синяки на попе оставляют весьма ощутимые. До сих пор этих птиц побаиваюсь! А заборы! Это же проклятье всех деревенских детей. Помнится, я насадилась подбородком на гвоздь, перелезая через тысячи раз «перелезательный»!

В чём же стойкость? Тут, как в армии, солдат должен стойко выносить все тяготы и лишения… и далее по уставу. Я сейчас не о том, что ты не должен жаловаться, если упал, а о том, что шрамами было принято хвастаться, словно они получены в бою. Да, даже девочкам. Было важно показать друзьям, что трудности тебя закаляют. И я до сих пор не в силах объяснить, почему мы были такими «оловянными солдатиками», ведь, по сути, всё равно оставались детьми.

Самолёт мой пошёл на посадку. Скоро я обниму мужа и детей. Буду дома. Вот-вот я перестану снова быть девчонкой с разбитыми коленками, чемпионом по резиночкам, бабушкиной помощницей. Я снова стану милой женщиной в элегантном платье, руководителем и, конечно же, мамой. Но я всегда буду помнить себя и то, что значит для меня Алтай.

Алтай – это не сиюминутные достижения, успешность в моменте, к которой так призывают «проповедники счастья». Это то, что сформировало меня как личность. Это труд и стойкость, это мои корни и семья, это уважение к людям и понимание людей.

– Знаешь, Кать, насколько я разбираюсь в жизни, мужчины предпочитают женщин интеллигентных профессий…

К/ф «Москва слезам не верит»

«Тук-тук, тук-тук», – стучат колёса, а поезд несёт меня по Западной Сибири через весь Кузбасс к родному Новокузнецку. Я редко путешествую на поезде и, наверное, зря. Здесь в купе уютно размышлять, вспоминать что-то. Гремит ложечка в стеклянном стакане с чаем, стоящем в металлическом подстаканнике, свет чуть приглушен, а в окно заглядывают синие сумерки. Всё-таки мы живём в очень красивом месте, и только про эти места я могу сказать, что я тут дома.