Действо началось – под нескончаемый шум и вопли толпы. Весьма живо отстрелялись «секретчики». В одинаковых костюмчиках и красных галстуках, они вовсю острили и вели с залом непринужденный диалог. Доморощенная битломания явно набирала обороты. Песенки типа «Арины-балерины» уже повсюду крутили в барах и кафе, ребятам удалось обзавестись собственным стадом поклонников.

Перед нами важно проследовали на сцену какие-то впечатляющие рокеры: банданы, кожаные куртки и прочее. Видно, отрепетировали они все свои трюки до автоматизма, а теперь готовились их показать. Солист, подогнув ноги, важно уселся на сцену – первая находка режиссера! Зал напрягся. Но пультом, судя по всему, овладел совершеннейший олух: выступление сопровождалось оглушительным микрофонным свистом – ни слов, ни музыки. После того как осыпаемые насмешками аутсайдеры наконец-то догадались убраться, настал черед «Джунглей».

Отряскину и К° здорово повезло: наш оператор оказался настоящим цербером. Он был настолько свиреп, что за время выступления никто из консультантов так и не решился дотронуться ни до одного тумблера, в противном случае любой, даже самый робкий советчик был бы разорван на тряпки. В резуль тате звук получился весьма сносным и («Джунглям» в тот вечер благоволило само небо) не только переволновавшийся Отряскин, но и ни один микрофон ни разу не дали петуха (что касается микрофонов, эти подлые твари кого угодно могли тогда подвести в любую минуту).

Мы «сварили свой суп» на едином дыхании: я разглагольствовал, ребята в поту и в мыле играли как бешеные.

Под одобрительный свист и крики каких-то здорово набравшихся хиппи группа удалилась за кулисы и долгое время бродила посреди брошенных матрацев и различных технических приспособлений, приходя в себя.

«Странные игры» запомнились мигалкой, прикрепленной к спине одного из участников. Сцена время от времени заливалась зловещим милицейским светом – хорошо еще, что сирена не выла.

«Тамбурин» Владимира Леви был прекрасен. Не знаю, где он набрал такое количество интеллигентов, а главное, как решился их вывести на это торжество гласности, больше напоминавшее самосуд. Со сцены гремело хорошо мне запомнившееся:

Пора! Пора! Мы покидаем этот край…

Пора. Пора. Пора…

Следом выскочили разухабистые девицы, и, что больше всего заставило зал реветь от восторга, одна уселась за барабаны и молотила так, что все остальное казалось лишь приправой.

Группы сменяли друг друга, колонки дрожали от напряжения, словно породистые собаки. Звук удавалось настраивать все чаще. Наряду с откровенной халтурой порой проскальзывало и что-то действительно стоящее. Наконец «Аквариум» выложил «Рок-н-ролл мертв». Публика бесновалась. Отряскина уже отловили какие-то ушлые московские журналисты, фотосессия шла полным ходом, праздник все-таки удался.

После было еще одно выступление – в ДК имени Крупской. Ребят встречали аплодисментами, но меня как чтеца здесь ждал полный провал: стоило только начать, зрители взвывали, словно их потчевали крутым кипятком.

За кулисами разминался перед выходом Борис Борисович Гребенщиков – во френче, в сапогах, – вылитый Керенский. Его мимолетно брошенный на меня взгляд был воплощением сарказма. Я чувствовал себя полным ничтожеством.

Из всего этого пришлось сделать выводы.

Первое – нового «Пинк Флойд» (на что я до этого все еще тайно надеялся) из «Джунглей» не получится: Отряскин нацелился на другие высоты.

Второе – как члену группы мне пора с вещами на выход. Что совсем не означало окончания моей дружбы с музыкантами.

Наоборот, все только начиналось.