Составляя эту книгу, мы стремились к тому, чтобы с ее страниц звучал подлинный голос Марка Константиновича.

Письма ученого и его современников – основной, но далеко не единственный источник, на который мы опирались. Использованы и другие архивные документы; многие вводятся в оборот впервые. При этом богатство фактического материала нередко побуждало нас к самоограничению. Отдавая предпочтение неизвестным или малоизвестным сведениям, мы пытались сократить или вовсе исключить то, что уже известно или опубликовано. Так, в книге подробно освещены дореволюционный, томский, читинский и иркутские периоды, труды и дни ученого в блокадном Ленинграде и в эвакуации; более схематично, местами эскизно, – последние годы. Мы оставили за пределами книги часть собранного нами материала, касающегося исследований Азадовского по фольклору, его ведущей роли как организатора фольклористической работы в Ленинграде 1930–1940‑х гг., его декабристоведческих работ в последние годы жизни – тем более что об этих сторонах его деятельности существует обширная литература. То же относится и к его трудам в области библиографии; этой теме посвятила в 1970‑е гг. кандидатскую диссертацию и ряд публикаций В. П. Томина16.

Книга выстроена по хронологическому принципу, выдержанному, впрочем, не всегда последовательно: рассказывая о событиях ранних лет, нам неизбежно приходилось обращаться к фактам или публикациям более позднего времени. При этом казалось целесообразным не распылять один и тот же сюжет, а изложить его целиком в рамках одной главы (показательна в этом отношении глава VII: знакомство и личное общение Азадовского c В. К. Арсеньевым относится к 1910‑м гг., тогда как писать о нем он начал лишь в конце 1940‑х). Хронологический принцип сочетается, таким образом, с тематическим.

Столь же условными являются и названия отдельных глав, обозначающие либо временной период, либо основную тему. Обрастая по ходу изложения частностями, отступлениями и примечаниями, содержание главы отдаляется подчас от ее заголовка.

Ссылки на документы, хранящиеся ныне (в оригиналах или копиях) в семейном собрании, приводятся без отсылок17. Это же относится к иллюстрациям, восходящим к архиву Азадовских, но поступившим впоследствии на государственное хранение. Что касается материалов архива М. К. и Л. В. Азадовских в ОР РГБ (ф. 542), то отсылки к нему даются в большинстве случаев непосредственно в тексте: в скобках указываются картон и номер (через тире), после точки с запятой – соответственные листы.

Письма М. К. Азадовского к Н. В. Здобнову, хранящиеся в АКБ БАН, цитируются без ссылок. То же касается писем Марка Константиновича к И. С. Зильберштейну в личном фонде Ильи Самойловича (РГАЛИ. Ф. 3290; не разобран).

Явные описки или иные погрешности в цитируемых источниках исправлены без оговорок.

Имена известных деятелей русской и западноевропейской культуры (писателей, художников, ученых), а также русских революционеров, прежде всего декабристов, и советских политических деятелей оставлены, как правило, без пояснений. Прочие фамилии комментируются выборочно (либо в самом тексте, либо в подстрочном примечании) – в зависимости от содержания.

Полное библиографическое описание печатного источника дается при первом назывании и в дальнейших главах не повторяется.

Названия учреждений или структур, неоднократно менявших название (например, ИРЛИ, ИГУ, Сектор фольклора и др.), указываются в соответствии с тем периодом, к которому относится событие.

Все даты до 14 февраля 1918 г. приводятся по старому стилю (за исключением ссылок на газету «Речь»); все последующие даты – по новому стилю (в случае необходимости указываются обе даты).