«В то время заниматься сексом до брака считалось почти преступлением. Рождение ребенка вне брака было скандалом, трагедией. Вместе с тем аборты были запрещены. Я помню случаи, когда девушки, забеременев, сводили счеты с жизнью. Оральный секс считался уголовным преступлением. И даже в браке заниматься этим казалось чем-то вопиющим. Позже, когда я делал первый выпуск Playboy, в знаменитом американском сериале пятидесятых годов «Я люблю Люси»12 артистам строго-настрого запретили произносить слово «беременная».

Воспитанные в таком обществе, мы с Милдред решили, что, когда я, спустя два года вернусь из армии, мы поженимся и все приличия будут нами соблюдены. Однако когда я вернулся, мы не удержались и интимные отношения случились у нас до того, как мы стали мужем и женой. Мы занялись любовью, а после Милли призналась мне, что в мое отсутствие у нее завязался роман с каким-то учителем (будущая жена Хью преподавала в школе английский язык), и что она спала с тем, другим мужчиной. После того, как она мне об этом сказала, надо мной словно туча нависла», – вспоминал Хефнер.

В 1949 году состоялась их с Милли свадьба. Один за другим появились на свет дети – дочь Кристи и сын Дэвид Пол. И все, казалось бы, складывалось в их семье неплохо, и вся жизнь была впереди, но Хью никак не мог избавиться от тягостных, изнурявших его мыслей: «Мне постоянно казалось, что в постели нас трое».

Первые четыре года их с Милдред брака стали временем зарождения и становления Playboy. Правда, вместо разноцветной глины и карандашей, которые помогали мальчику забыть о несовершенстве мира, на его столе теперь стояла ручная шестисотдолларовая пишущая машинка.

«Он практически жил между страниц, – вспоминали помощники Хефнера. – Контролировал каждую мелочь. А рядом с его рабочим кабинетом была крохотная комнатка, в которой Хью спал час-другой в сутки». Позже Хеф откровенно признавался: работа над журналом буквально спасла его жизнь. Ведь были моменты, когда, осознавая, что его браку приходит конец, он часами выстаивал у Чикагской реки и размышлял о том, что, если у него хватит духу покончить с собой, всем будет только лучше. Когда же кто-то из журналистов спросил Хью, каким он в те годы был отцом, он ответил предельно честно: «Отсутствующим».

Закрывая дверь в прошлое, коим одномоментно стал для него рекламный отдел журнала Esquire, Хью понимал одно: пришло время действовать самостоятельно. Но для воплощения давней мечты требовались деньги, а их-то у него как раз и не было.

«Да, у меня буквально не было денег. Надо было шевелить мозгами и шевелиться самому. Для начала я взял в местном банке потребительский кредит, составлявший шестьсот долларов, затем пошел в ссудную компанию и заложил всю мебель, которая была у меня в доме. Выручил за нее четыреста долларов. А уж потом я составил список всех родственников, друзей и знакомых и направился к ним с протянутой рукой.

Тысячу долларов дала мне моя мама: она не столько верила в успех предприятия, сколько любила своего сына. Несколько сотен я получил там, несколько – здесь. Когда же сосчитал все, что мне одолжили, сумма составила восемь тысяч долларов. Эти деньги и стали тем фундаментом, на котором должен был создаваться и создавался мой журнал».

Работа над первым номером Playboy потребовала немало нервной энергии новоявленного издателя. Чего стоило придумать одно только название.

«Цилиндр», «Холостяк», «Пан», «Сэр», «Джентльмен», «Сатир»? Из множества вариантов был выбран Stag Party («Мальчишник»).