…И тем не менее первые еврейские попытки побега из Аушвица-Биркенау датируются еще 1942 годом! Люди прятались в грузовиках, которые вывозили из лагеря цемент, кирпич или мусор. Необходимость заранее «договориться» с охраной делала такие побеги слишком рискованным предприятием[243]. Еще более рискованными и потому еще более редкими были случаи побега в одежде и с документами вольнонаемных рабочих!

Куда более автономными и потому более удачными оказались побеги через так называемые «малины»[244] – небольшие щели-укрытия, устроенные в канализационных люках, внутри штабелей досок или (самые безопасные!) под землей, в мелиорационных коллекторах. И. Айгер пишет, что, несмотря на риск, работа по устроению таких малин давала истинное удовлетворение. Самое главное, чтобы они находились за круглосуточно охраняемой территорией лагеря (туда часто выводили на дневную работу), но внутри контура так называемой большой «Postenkette»[245], охранявшейся только днем и снимавшейся на ночь. Люди «исчезали» с места работы и отсиживались в такой малине два или три дня, пока их не переставали искать. Тогда, под прикрытием ночи, они выползали из малины наружу, оставляя ее в полном порядке для следующего «пользователя» (если об этом существовала предварительная договоренность[246]), и двигались чаще всего на юг или юго-восток, вверх по Соле, – в направлении Бескид и близкой Словакии.

Многим удалось бежать именно таким образом, но каждый раз, когда побег обнаруживался, поднимали тревогу и завывали сирены, начинались поиски, в результате которых многих беглецов все-таки ловили. Тогда их или убивали на месте, или доставляли в лагерь Аушвиц-1, где, после допроса в 11-м блоке, чаще всего казнили, иногда – для устрашения остальных – публично.

Не случайно едва ли не все успешные еврейские побеги пришлись на 1944-й год. 5 апреля вместе с настоящим эсэсовцем(sic!) Виктором Пестиком[247] бежал переодевшийся в эсэсовскую форму Витеслав Ледерер, прибывший в Аушвиц из Терезина в декабре 1943 года: он добрался до Чехословакии, связался с подпольщиками, жил в укрытиях в разных городах и несколько раз тайно посещал Терезин. Там он встречался с членами еврейского Совета старейшин и рассказал им о том, чтó их ожидает в Аушвице. Но те не поверили ему, а только качали головами и все показывали почтовые карточки из мистического «Ной-Беруна» с датой 25 марта: столь недостоверными и нелепыми байками они решили свои 35 тысяч евреев не волновать[248].

7 апреля 1944 года – спустя месяц после ликвидации семейного лагеря – убежали словацкие евреи Рудольф Врба (настоящее имя Вальтер Розенберг) и Альфред Ветцлер: оба работали в Биркенау регистраторами[249]. Переждав три дня в малине, они пошли вверх вдоль Солы, пересекли границу со Словакией и, благодаря помощи случайно встреченных людей, 25 апреля благополучно добрались до Жилины. Некоторое время их приятали в надежном месте в предгорьях Татр, в Липтовски Святы Микулаш[250].

Следующую пару составили Чеслав (Цешек) Мордовиц и Арношт Росин, причем Росин (№ 29858) – бывший и старейший член «зондеркоммандо» и, наверное, единственный, кому удалось от этой «чести» откупиться[251]. Они бежали 27 мая 1944 года – и примерно по той же схеме, что Ветцлер и Врба. 6 июня их даже арестовали в словацкой деревушке Недеца, но приняли за контрабандистов (у них были с собой доллары) и отпустили, вернее, позволили местной еврейской общине выкупить их из тюрьмы и спрятать все в том же Липтовски Святы Микулаше[252].

Время от времени члены «зондеркоммандо» пытались бежать и со своих рабочих мест, но всегда неудачно. Особенно громким был провал побега пятерых во главе с французским евреем-капо Даниэлем Остбаумом, подкупившим охрану. Их поймали и, вместе с подкупленным охранником, которого Остбаум потом выдал, казнили. Этот побег, возможно, был использован как дополнительный повод для очередной ликвидации «зондер-коммандо» в феврале 1944 года – той самой селекции, о которой пишет Градовский в «Расставании»