Я уверен – не будь подобного восстановления сил, мой организм не смог бы справиться с многочисленными осложнениями.

Операция продолжалась четыре часа. На первых минутах действия наркоза перед глазами промелькнула вся жизнь. Часто, удрученный мелкими неприятностями, я ворчал подобно многим и сетовал на судьбу. Но теперь, «просматривая» в ускоренном режиме пролетевшие годы, я отчетливо осознал, что в крупных делах мне неизменно сопутствовала удача.

Как вопреки негативному влиянию отчима удалось окончить школу, и, опровергая мрачные прогнозы директора о моем незавидном будущем, получить образование в одном из престижных ленинградских вузов, куда не смогли поступить многие благополучные выпускники.

Как повезло с любящей и преданной женой, с которой мы вырастили здоровых и умных детей.

Как, несмотря на разногласия с научным руководителем, удалось в 31 год защитить диссертацию, причем, по отзыву московского оппонента, с блеском.

Как получил приглашение на работу в Москву, где в течение почти 30 лет довелось сотрудничать со многими выдающимися учеными и руководителями конструкторских и промышленных организаций.

Как создавал научно-популярный журнал, получивший широкое распространение во многих странах мира.

Как попал первым из русских в дом к известному американскому миллиардеру и сумел заинтересовать его совместным проектом.

Как, вопреки стараниям, одному крупному взяточнику так и не удалось сделать из меня «козла отпущения» и засадить в тюрьму.

Как, несмотря на бездействие правоохранительных органов, в годы беспредела и вседозволенности посчастливилось выпутаться из серьезных бандитских сетей и сберечь, хотя и с серьезными материальными потерями, семью.

Наконец, «анестезиологический калейдоскоп» выдал последнюю картинку. Но какую! Я увидел себя стоящим на кладбище у надгробной плиты. На ней были высечены мое имя, даты рождения и смерти. Не успев разглядеть последнюю, я окончательно провалился во мрак.

А в это время очередную мою удачу творили хирурги. Интеллект борющихся за мою жизнь людей вступил в схватку с тупым натиском взбесившихся микроорганизмов.

Воспалительный гнойный процесс распространился далеко за пределы полости рта и вызвал поражение мышц и тканей не только на шее, но и в средостении. Вот почему нельзя было откладывать операцию. После нее между гортанью и позвоночником пациента можно было, как говорили врачи, всунуть крупную мужскую ладонь.

Чтобы предотвратить возможное удушение из-за отека горла, пришлось делать трахеотомию, или, проще говоря, вскрыть дыхательное горло для последующего подключения аппарата искусственного дыхания. Подобная операция необходима, когда воздух не может проходить через естественные дыхательные пути – гортань и трахею. Причина тому – сужение просвета гортани из-за отека. В случае промедления с вскрытием трахеи – смерть.

Образно говоря, на пути воздушного потока устраняется барьер в виде заблокированной носоглотки. Но достигается это дорогой ценой – пациент теряет возможность говорить, пить и есть естественным образом.

Хотя короткая шея больного и затрудняла проведение операции, завершилась она, благодаря мастерству хирурга, успешно. Сделавший ее врач регулярно фотографировал уникальные для него и для пациента результаты.

Как ни удивительно, но уже в три часа ночи я очнулся после наркоза и почувствовал себя относительно бодрым. Правда, первое столкновение с действительностью повергло меня в отчаяние. Голоса нет, объясняться с медсестрами приходилось только знаками, которые они упорно отказывались понимать.

Не зная тяжести своего состояния и находясь в легкой эйфории от действия наркоза, мне показалось, что я довольно быстро справлюсь с последствиями операции. Смешно сказать, мне даже пришло в голову, попросить сфотографировать меня в коконе из бинтов вокруг головы – уж больно он был похож на шлем космонавта или мотогонщика.