– И когда же прекратится это безобразие? – в ярости корреспондент «Преисподней» чуть не упирался в Михаила рогами.

– К сожалению, в конце XV века будет введен так называемый «вечный пфенниг», который не обесценивается. И опять начнётся расслоение на богатых и бедных, ссудный процент…

Проснулся Ландаун и подумал: «Та прибыль, что рождается в сфере производства – перераспределяется, в основном, в сфере кредитного процента. Процент – это таможенный пункт, где не имеющий денег платит имеющему. Не потому, что тот ему деньги дал. А потому, что мог не дать. Имеющий деньги всегда может подождать, а производящий яблоки ждать не может. Они испортятся.

– Значит, надо сделать так, чтобы деньги тоже портились! – воскликнул Ландаун. – Тогда все будут на равных!

Ландаун рассказал сон своему сыну, и тот поспешил с открытием в Государственную думу.

– Деньги – это государственная услуга, за пользование которой люди должны отчислять плату. При этом они будут стараться избавиться от денег и пустить их в оборот, а плата за деньги пойдёт не частным лицам, как от процентов, а обществу! – с ликованием в голосе закончил свою речь младший Ландаун и оглянулся.

Мрачные лица депутатов не предвещали ничего хорошего.

– Можно ввести новые деньги не по всей стране, а для эксперимента в свободной экономической зоне… – не очень уверенно промямлил докладчик. – Или в городе… В деревне… Ну хоть на одной улице!… В переулке!

– Дома у себя вводи! – разрешила ему Дума единогласно.

Ландаун-младший бросился в ООН, доказывая:

– Уже очевидно, что развивающиеся страны свои долги не смогут выплатить никогда. И даже выплата процентов по кредитам повергает их в стагнацию. Введение беспроцентной системы расчетов поможет раз и навсегда решить эти проблемы. Не будет инфляции…

Но тут повскакивали переводчики:

– На каком языке он говорит? «Не будет инфляции» – это непереводимая игра слов. «Катастрофа не выгодна как богатым, так и бедным» – это бухгалтерски неверно: кто-то теряет, кто-то находит обязательно. Не будем переводить.

Провал был полный. Расстроенный Ландаун-сын вернулся домой, а отец встретил его с ликованием:

– Я всё придумал! Вот специальный состав, от которого купюра начинает съёживаться.

– Не поможет, на ней же цифры стоят – усомнился сын.

– Цифры тоже уменьшаются за счёт эффекта двубинарной соросоидальной рокфеллеризации. В общем, через месяц от сторублёвки остаётся купюра в 98 рублей.

– А электронные деньги?

– Ещё проще, – Ландаун захихикал. – Есть вирус, который, увидев знак процента, меняет знак числа с «+» на «-». А разницу переводит в муниципальный бюджет.

Для эксперимента Ландауны выбрали финансовый центр Кредитогорск. Конечно, им не удалось обработать все деньги, но эффект был поразительный. Жители города и юридические лица стали стремиться тратить деньги как можно быстрее. В течение года ландрубли были обороте 463 раза (обычные рубли – только 213 раз). Даже налоги оплачивали заранее, предприниматели платили зарплату работникам на месяц вперёд, выросло производство, безработица сократилась на 25%. В городе был построен мост, улучшено состояние дорог, увеличились капиталовложения в общественные службы. Банкиры с ног сбились, выискивая кому нужны кредиты на производство, чтобы не терять капиталы.

300 городов России заинтересовались опытом Кредитогорска и прислали своих делегатов на научно-практическую конференцию. Туда-то и пришли отец и сын Ландауны доложить о проделанной работе. Сразу после выступления их взяли под стражу и возбудили уголовное дело по статье… впрочем, статьи подходящей не нашлось, поэтому им инкриминировали мелкое хулиганство и через 15 суток отпустили за отсутствием улик, состава преступления и средств на содержание психбольных (на счёте тюрьмы тоже были ландрублики).