А тут дорога каждая секунда! Да и корочку льда пробивать остриём ведра сподручнее, не нужен никакой дополнительный инструмент. Особенно всё это актуально в сельской местности. Везде, даже в Африке. Хотя замёрзших водоёмов там поменьше, но зато у них крокодилы водятся. Их же надо чем-то отгонять? Вот и пригодится остриё.

Но это всё Веня в шутку предполагает…

А сама история произошла в начале 70-х годов. В армии тогда не только нынешнего сложно произносимого аутсорсинга ещё и в помине не было, но и многого чего другого. Даже перечислять не хочется. Но вот тяготы и лишения воинской службы были, точно были.

Дисциплина, не всегда показательная, конечно, но была и соблюдалась неукоснительно. А также в каждой роте, помимо всего прочего, имелся старшина.

У Вени это был прапорщик Клименко.

Хороший мужик! А старшина роты для солдата срочной службы – это вроде отца-матери в одном лице, почти Бог. На нём всё хозяйство. Он заботится о пропитании роты, о бане, о смене белья, в конце-то концов. И не просто так, по-пацански, типа: «Сегодня у нас смена белья. Первый взвод меняется со вторым». А всё по-взрослому, на самом деле.

Но не будет же старшина пересчитывать и складировать всё это грустно пахнущее хозяйство, типа портянок, самолично. Для этого в роте существует каптёрщик, его помощник, назначенный из солдат срочной службы. Должность эта привилегированная во многих отношениях, почти как у повара.

Ни тебе нарядов, ни боевых дежурств, ни подъёмов с отбоями. Свой распорядок дня, потому что каптёрщик приближён к самому солдатскому Богу, к старшине. Помогает ему, портянки и нижнее бельё пересчитывает. А самое главное – у каптёрщика есть своё помещение, каптёрка, его неприкосновенное личное пространство, где он и прячется успешно от тягот и лишений службы.

Попадают туда без всякого конкурса, по личному предпочтению старшины. Бывают, наверное, и нормальные ребята, но я, честно, о таких редких случаях не слышал. А поскольку каптёрщик – лицо в роте «богоизбранное», то и держится он соответственно, взирая свысока с Олимпа своей каптёрки на окружающих и тихонько их презирая.

А если уж он от рождения скандальный и вредный, то тогда, рота, держись! Ухо-то старшины – всегда рядом.

В Вениной роте каптёрщиком был азербайджанец Агаев, долговязый такой и нескладный. По-русски он говорил и понимал плохо, это хорошо было видно, когда он начинал приставать к молодым бойцам по любому поводу.

К нормальной воинской службе с боевым дежурством сам он был не пригоден по причине не очень развитого интеллекта, но всё это компенсировалось его природным нахрапом и небывалой наглостью.

Главным грехом, с точки зрения Агаева, если даже не воинским преступлением, являлись случаи снятия кем-нибудь вёдер с пожарного щита. Вёдра там у нас были самые обыкновенные, просто покрашенные красной краской. Такое часто практиковалось из-за отсутствия другой какой посудины.

Аутсорсинга же тогда не было, а необходимость в мытье полов и чистке картошки была всегда. Причём это же армия! Всё это надо было делать быстро, беспрекословно и в срок, вот и приходилось проявлять солдатскую смекалку!

Любимым занятием Агаева стало выявление нарушителей. Приходилось даже жалеть, что он не подслеповатый дальтоник. Даже в сумерках ему удавалось разглядеть фигуру очередного «нарядчика», склонившегося где-нибудь в тёмном подвале за чисткой картошки над красным ведром.

Никак Агаеву не удавалось переломить ситуацию в свою пользу. Старшина уже сам, видя подобный фанатизм, посоветовал Агаеву умерить пыл и не настраивать бойцов против себя.