Такова была атмосфера вокруг Достоевского и романа его «Бедные люди».

Естественно, Владимир Милютин, рассказывая своим братьям Дмитрию и Николаю об этом, не знал приведенных здесь подробностей, но передал ту заинтересованность общества в появлении нового имени и нового романа, вокруг которого столько было толков.

Владимир Милютин познакомился с Иваном Ивановичем Панаевым, который всегда был в курсе всех литературных и общественных событий, и многое узнавал от него. От него он и узнал, что Белинский в порыве страсти говорил о прекрасном, золотом веке человечества, который будет построен по законам добра и разума, в нем все будет справедливо и высоконравственно, те социалистические теории, возникшие на Западе, звучные и манящие, будут воплощены только в России. Да, говорил Белинский, в нас есть национальная жизнь, мы призваны сказать миру свое слово. Так что беседы братьев Милютиных постоянно насыщались литературными новостями.

Владимир Милютин следил и за развернувшейся полемикой вокруг романа. Булгарин, Сенковский, Нестор Кукольник и их единомышленники в один голос пытались опорочить Достоевского и его роман. А вслед за ними Тургенев и Некрасов зачастую иронизировали над Достоевским, возомнившим себя чуть ли не гением, называли его «литературным кумирчиком», сочиняли экспромпты и эпиграммы, считали большим промахом Белинского, столь возвеличившего Достоевского.

Во время встреч братьев Милютиных не случайно так много внимания уделялось Достоевскому: в апреле 1849 года был арестован Михаил Васильевич Буташевич-Петрашевский (1821–1866) за непримиримость к деспотизму и тирании, за пропаганду социалистических идей и попытку устроить в собственном крестьянском селе Деморовка Новгородской губернии нечто вроде большого фаланстера, о котором проповедовал во Франции социалист-утопист Шарль Фурье, и поселить туда обедневших крестьян, предоставив им возможность трудиться на общественных началах, за организацию кружка, где изучались социалистические и коммунистические идеи свержения существующего тиранического государственного строя, – словом, за «дерзкие взгляды» и аморальное поведение в обществе, а вместе с ним арестовали и Достоевского и еще больше сотни участников кружка петрашевцев. В числе основных доказательств преступления петрашевцев оказалось чтение и обсуждение в кружке последней книги Николая Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями», в которой автор пытается объяснить причины, по которым все еще не появляется второй том «Мертвых душ», а главное – в стране замечается государственный кризис, непреодолим произвол и бесправие, имеются «такие лихоимства, которых истребить нет никаких средств человеческих», возник «другой незаконный ход действий мимо законов государства и уже обратился в законный», предлагает такую программу для создания «идеального небесного государства», которая противоречила современному государственному строю, была направлена и против императора, и против всех сословий, которые принимали бы участие в строительстве идеального государства, – и крестьянин, и чиновник, и помещик, и царь. На книгу Гоголя набросились с разных сторон: и Сенковский со своими единомышленниками, и славянофилы, и С.Т. Аксаков, и Петр Вяземский, и Белинский. А главное, книга напугала правительство и царя своими притязаниями на реформы в стране, в которой господствовал только один человек – Николай Первый.

Достоевский и бывал-то у Петрашевского несколько раз, бывал и Михаил Михайлович, который тоже был арестован, а потом выпущен как любопытствующий, не замешанный в кружковых интересах. И Достоевскому-то у Петрашевского было неинтересно, почти то же самое говорилось у Белинского – о социализме, коммунистических идеях, об утопистах-социалистах Сен-Симоне и Фурье. Достоевский даже хотел отделиться от Петрашевского и создать свой кружок, но не успел…