Предисловие к третьему изданию показывает разочарование Гегеля новыми недоразумениями, которые породили его попытки объяснить себя. [Обратите внимание, что в издании Уоллеса эти предисловия представлены только в кратком виде, но в издании Хакетта есть переводы].

Теологи, говорит Розенкранц, были тем более против, что они понимали, что Гегель, в конце концов, может быть прав, примиряя свою философию и христианство. Однако «с тем, что философия должна быть способна исследовать то, что истинно в религии, они не соглашались». (610).

Следует отметить, что Розенкранц предпочитает краткость и целенаправленность первого издания более поздним изданиям. Кроме того, первое издание было текстом, который сопровождал лекции Гегеля в течение 10 лет, в то время как более поздние издания просуществовали лишь около трех лет и одного года соответственно.

Гегель дважды читал лекции по естественному праву в Йене, его взгляды в это время были представлены ранним эссе о естественном праве, современными рукописями и «Феноменологией» (1807). Следующие лекции по естественному праву он читал в Гейдельберге (1817) и Берлине (1818, 1819), а по философии права – в Берлине (1821, 1822 и 1824). Последние даты взяты из «Исторического словаря гегелевской философии» Джона Бербиджа (2000). Содержание лекций по естественному праву практически идентично содержанию «Философии права», хотя в качестве текста использовался раздел «Объективный разум» первого издания «Энциклопедии» (1817).

Интерпретация Илтинга поддержала мнение Жака Д'Хондта о том, что существует контраст между лекциями и частными взглядами Гегеля, с одной стороны, и опубликованными взглядами в «Философии права» – с другой. Утверждалось, что настоящие взгляды Гегеля были значительно левее прусского истеблишмента эпохи Реставрации, например, в вопросе о роли монарха. Работа Илтинга вызвала ажиотаж в Германии и стала поводом для публикации в журнале «Шпигель» в 1973 году, хотя на английском языке она недоступна. Ранее недавно переведенные рукописи 1817—19 годов не подтверждают взгляды Илтинга в значительной степени.

С моей точки зрения, Гегель рассматривает общественные устройства как примеры Gesetzsein (дословно: «заданного бытия»), то есть вещей, которые возникли по какой-то причине. Поэтому в его работах присутствует стремление определить, что рационально в позитивных социальных механизмах. Это, однако, согласуется с пропагандой социальных реформ, когда обстоятельства изменились или сам разум выработал новое понимание соответствующих фактов. Таким образом, социальная мысль Гегеля не является по своей сути консервативной или революционной/либеральной на философском уровне.

Либеральная интерпретация Гегеля распространяется на аналогичные интерпретации его реакции на июльскую революцию 1830 года во Франции и эссе об английском билле о реформе (1831). Однако при этом она явно противоречит большей части первичных свидетельств, предоставленных Розенкранцем, которые я кратко излагаю ниже.

В 1830 году во Франции разразилась Июльская революция, а в Германии праздновали очередную реформацию – трехсотлетие Аугсбургского исповедания. В этот год Гегель был ректором Берлинского университета. В этом качестве он выступил с речью.

Празднование Аугсбургского исповедания

Аугсбургское исповедание (25 июня 1530 года) было лютеранским документом. Однако прусское государство желало объединения лютеранской и реформатской церквей. Королевский дом Гогенцоллернов перешел из лютеранской в реформатскую веру и желал, чтобы Исповедание было гармоничным. Желание единства было выражено в 1817 году, когда праздновалась сама Реформация, поэтому не все хотели привлекать внимание к выражению лютеранских доктринальных различий.