– Ну, мама твоя, действительно, не подарок, а что касается мужей, то здесь и вспоминать нечего! Что первый, что второй! Закрой глаза – перепутаешь! А Вовчик твой, так вообще – мрак! Я бы ему не дала даже в голодный год за мешок картошки! А ты замуж пошла, причём, уже имея печальный опыт первого замужества.

Вере хотелось, очень хотелось спросить:

– Ты надеешься, что он у тебя бы попросил? Даже в голодный год? Это же какое оптимистическое здоровье надо иметь? Но удержалась – не спросила.

– Слушай, Верка, у нас в субботу бенефис у толстожопой. Придёшь?

Лена служила в театре, играла роли характерные: вздорные барышни, вредные жёны, развратные женщины. Но актрисой была востребованной и где – то даже поцелованной Создателем.

Толстожопой называла стареющую приму своего театра, актрису, которую просто боготворил театр, зрители и кинозрители. Толстожопая много и успешно снималась.

– Давай, приходи. После бенефиса будет банкет, а наши банкеты ты знаешь!

– Приду, конечно, приду! – ответила искренне довольная Вера.

Она обожала всю эту театральную кутерьму, притеатральные сплетни и романы. Вообще, жизнь подруги казалась ей вечным праздником. Она привыкнуть не могла к тому, что для Ленки все эти небожители – «ты» или того хлеще – «пшёл вон!»

Ровно в семь часов вечера Ленка стала ёрзать на стуле и поглядывать на экран телефона. Вера уже знала – это первый звонок к завершению свидания.

Ленка торопилась домой, к этому времени домработница приведёт после школы и музыкальных занятий её дочь, первоклассницу Лизу.

Расставаться не хотелось, и Вера спросила:

– А можно, я поеду к тебе, посидим ещё поболтаем, с Лизой пообщаемся? Я давно её не видела!

– Поехали, отчего же? – согласилась Ленка, – только у меня в доме – шаром покати!

О скупости Елены ходили легенды. Все знали, что, собираясь к ней в гости, надо было сначала загрузиться в ближайшем супермаркете.

Если ты этого не сделаешь, то можешь оставить надежды не только на слабый чай, но и на содержательность беседы.

Гостей Ленка принимала по принципу: «будемте кушать или посидим на балконе?» Ответа не слушала. Сидели на балконе, дышали воздухом.

Между тем, зарабатывала Елена очень неплохо, но этого едва хватало на то, чтобы впихнуть в позднюю свою доченьку всё, что она считала нужным для гармоничного развития личности ребёнка.

Любовь к своей такой желанной, такой выстраданной девочке и мечты о блестящем будущем дочери были смыслом Ленкиной жизни.

Но это вовсе не значит, что Ленка была сподвижницей и страдалицей. Ни в чём земном она себе не отказывала, мужчин укладывала в койку строго и умело, рюмку опрокидывала с гусарским мастерством.

Умела разговаривать матом (именно не материться, а разговаривать матом), но при всём при этом смыслом жизни была Лиза.

Поскольку женщиной Елена была очень неглупой, то к тридцати годам она оставила свои тщетные попытки выйти замуж, чтобы родить ребёнка.

Когда после нескольких неудачных попыток женить на себе безусловно красивого и талантливого мужчину (для чистоты эксперимента) Лена поняла, что её бесконечные потуги стать старо – родящей матерью неумолимо и быстро оттесняют её в разряд старо – гулящих женщин.

Но весь ужас её возраста и внешности был в том, что шансы неумолимо падали, а требования возрастали. И то, что вполне годилось ей лет десять назад, сейчас не то, что чувства – взгляда не стоит!

Но надо родить, во что бы, то ни стало! Времени на тщательный отбор не оставалось, да и претендентов не так чтобы куча. Вот и родила от кого попало!

Попало от сильно пьющего актёра Саратовского театра драмы, где Лена была на гастролях со своим именитым театром.