Я понимаю: если задержусь еще хотя бы на час, смогу пополнить список печальных находок. И тогда все, что сделал Крис, будет напрасным. С приходом ночи появится больше зараженных. Более мелких, чем клановые аристократы. Мы называем неприкаянных падальщиками.

— Ладно, хватит. Я не могу дальше сидеть и ждать… Нужно идти, Эмили.

Боже, скольких сил требуется, чтобы встать на ноги. От вечернего холода руки совсем закостенели, а лицо неприятно стягивает от слез. Вытираю наспех щеки рукавом и бреду вперед. Словно тень, я надеюсь на то, что выбираю правильное направление. Все время оглядываюсь, прислушиваюсь в надежде, что меня догонят Крис или Джина. Я встречу их снова. Живыми. Только бы наши пути всего лишь разошлись, а не прервались навсегда.

Так тихо, как будто кроме меня никого нет в ночи. Даже зверь, и тот спит… А может, сама природа оплакивает утрату Кристофера?

Свет огней впереди, словно маяк, возвещает о том, что я каким-то образом взяла верный курс. На воротах стоят часовые. Они замечают заблудшую душу и активно жестикулируют фонарями.

Наша группа должна была вернуться намного раньше. Подумать сложно, как им объяснить, что я пришла одна.

Надежда медленно умирает, когда мне открывают ворота и старушка Клэр кидается на шею с возгласом: «Слава Богу!» Остальные смотрят. Они ждут, когда я заговорю. А у меня внутри разрастается саднящее чувство скорби, затягивающее на самое дно. Я стараюсь не смотреть в глаза присутствующим и не могу ничего объяснить. В груди что-то острое мешает дышать, я инстинктивно прижимаю кулак к животу, пытаясь закрыть эту боль силой. Не выходит. Кто-то зовет меня. Очень отчетливо. Не сразу, но понимаю, что вернулась не одна.

Сквозь толпу протискивается Джина. Девушка широко улыбается и крепко стискивает меня в объятиях.

— Я думала, конец тебе, сестренка!

— Да нет, вроде выжила, — хрипло отвечаю я, до боли жмуря глаза. Не верится, что она смогла выбраться. Может, и Кристофер здесь?

— Все в порядке? Тебя никто не тронул?

— Я не видела зараженных. Никого вообще...

— Вот и отлично! Ты храбрец, Эми.

Джина прикасается к моему лицу ладонью и едва сдерживает слезы. Ей несвойственны сантименты. Никогда не видела, чтобы рыжеволосая была хотя бы расстроена.

Однако восторг по случаю моего возвращения разделяют не все.

— Ты одна? — Доносится громкий мужской голос.

— Я надеялась, что Крис уже здесь.

— Нет его в лагере, — сухо отвечает Дрейк. — И вестей о нем тоже никаких.

Ко мне выходит невысокий коренастый блондин. На вид ему чуть меньше тридцати. Подтянутый, в хорошей физической форме. Брови мужчины выцвели от солнца, а на лице проступает мелкая рыжая щетина.

Дрейк возглавлял общину вместе с Кристофером, был его правой рукой. Парни начинали вместе. С нуля за пару лет развились из крохотной группы до большого поселения. Оба же им и управляли. Но если Крис всегда спокоен и рассудителен, то Дрейк, напротив, вспыльчив и эмоционален. Он может ругаться, вести жаркие споры, бросаться инструментом в гневе. Блондину тяжело даются бразды власти. Ему проще быть свободным. Тогда он успокаивается и становится компанейским. Особенно это заметно в наши редкие праздничные дни, когда Дрейк превращается в настоящего заводилу.

Сейчас же в мою сторону блондин разве что не плюнул. Он переполнен личной обидой и страшно зол. Все-таки Джина выбралась сама. А ради меня лидер пожертвовал собой.

— Я ждала у завода до захода солнца. Высидела сколько могла…

— Тебе надо было сразу уходить, —поддерживает Джина, показав кулак Дрейку. Но что тот закатывает глаза.