Понятые – две пожилые женщины по очереди послушно подошли и заглянули на веревку через многократно увеличивающую линзу. Ильину показалось, что напуганные всем происходящим женщины мало что поняли из объяснений эксперта. Однако во всем сразу и очень хорошо разобрался летчик. Его лицо покрылось красными пятнами. Ильин, чутко уловив момент, спросил с неожиданной жесткостью:

– Ну что скажешь, Горюнов, теперь?

Женщины-понятые с суеверным ужасом инстинктивно попятились, словно стремясь отдалиться подальше от впервые увиденного ими не в кино, а рядом живого убийцы. Но летчик не собирался сдаваться:

– Ну, против науки не попрешь. Только это означает, что Нину убил кто-то другой, еще до моего прихода домой. Я лишь обнаружил труп и вас вызвал. А вы вместо того, чтобы искать преступника, на меня чужую вину спихнуть хотите. Но ничего у вас не выйдет!

– Браво, летун! Я уж думал, ты сразу сознаешься. А ты меня, старика, порадовал. Не люблю я теперь легких побед: стал тщеславным на закате карьеры! А ты молодец! Так, кто же жену твою мог убить?

– Не хотел я плохого говорить о покойнице, но когда мы с ней в ссоре были, она себе любовника завела. Сама мне от злости призналась. А когда мы помирились, дала ему отставку. Вот он ее в отместку и казнил: раз не мне, то и другому не достанешься!

В этот момент раздался телефонный звонок, и стажер попросил к телефону Ильина. Тот выслушал сообщение и радостно одобрил:

– Молодец, хорошо сработал! Значит, знакомая Нины все подтвердила и собственноручно написала показания? Ну, пусть пока меня дождется. Займи чем-нибудь даму, кофе угости, веселенькие журнальчики покажи. А мы минут через тридцать подъедем и очную ставку проведем.

Повернувшись к летчику, Ильин посмотрел ему прямо в глаза, и тот понял, что предварительная разминка перед поединком закончилась:

– А теперь, Горюнов, давай завершать дело. Когда я своего стажёра послал проверять абонентов, записанных в телефонную книжку твоей жены, ты и сам многое понял. Буква «Б» в русском алфавите все еще на втором месте. Так что мой помощник быстро вышел на гражданку Бурову, с которой твоя Нина разговаривала по телефону. И знаешь, что она сказала подруге ровно в час дня? Повторю: «Мой благоверный пришел домой обедать. Я тебе перезвоню». Так что как ни крути, а она жива была, когда ты приехал ее убивать.

Лицо летчика покрылось красными пятнами. Он поднял сжатые кулаки к груди и сдвинул кисти вместе, словно продолжая душить свою жертву:

– Да, я убил эту стерву. Задушил вот этими руками. И не жалею! Я ее ненавижу. Вы понимаете – не-на-вижу!

Ильин силой надавил на плечи летчика, заставив его вновь опуститься на стул. И этот грубый нажим заставил летчика прийти в себя. Его крупное сильное тело безвольно наклонилось вперед. Он прикрыл лицо широкими ладонями, словно пытаясь отгородиться от страшной действительности.

Выждав пока убийца немного успокоится, Ильин сочувственно спросил:

– А как ты заставил Нину записку написать? Силой?

Горюнов отрицательно покачал головой:

– Нет, я ей сказал, что к нам в лётный отряд приехали психологи и проводили проверочный тест среди личного состава. И мало кто из наших пилотов без ошибок диктант написал. Предложил ей попробовать. Она и села писать. Текст ей я наговорил. Так что все просто.

Ильин покачал головой:

– Это ты здорово придумал. А почему не развелся?

– Эта гадюка хотела полдачи у меня отобрать, да еще требовала крупную сумму за право пользоваться моим же собственным автомобилем. А ведь все было куплено на заработанные мною деньги.

«Вот дурак, сам себе убийство из корыстных побуждений наматывает. Сказал бы, что задушил из ревности и получил срок меньше».