И вот сейчас с ним произошёл тот самый, так наиболее часто встречаемый случай встречи с вот такой категорией нагло и хамски спешащих людей, считающих себя в праве вас оттеснять от прохода по той лишь причине, что им это нужней и они так сильно спешат, что им нету никакого дела до вас и объяснения того, как им так сильно надо и важней первым пройти в этот переход.

Ну и Илье ничего другого не оставалось делать, как только пожелать спине этого наглеца удачи в его бранных делах, в которых он такой мастер и как понимается Ильёй, то к другим он и не подпускается. – И вот куда они все спешат? – глядя в удаляющуюся спину этого до хамски спешащего типа, задался вопросом Илья. – Явно на встречу с тем, к кому на встречу опаздывать нельзя. И к кому же? – вновь задался вопросом Илья, принявшись прорабатывать в уме варианты ответов на этот вопрос. Из чего у него вот какая интересная странность получилась.

– А ведь к кому навстречу опаздывать нельзя, так это только к своей смерти. – Рассудил Илья. – При этом на встречу с ней никогда не опоздаешь. Она при любых раскладах приходит вовремя. И что тогда получается? А получается, что человек по причине собственной самонадеянности считает, что только он определяет, когда с ней назначить встречу и как результат… Вот чёрт! – ахнул Илья, внезапно и к полнейшей неожиданности для всех, особенно для проектировщиков всех форс-мажоров, заложенных в этот переход, став невольным свидетелем сбития с ног и наповал этого спешащего человека прилетевшим из ниоткуда обломком кирпича. Которого вполне хватило, чтобы закатать в мостовую этого грузного типа, рухнувшего под себя, как подкошенный.

При виде чего Илью, в момент впавшего в умственный ступор, прямо сковало в самом себе, и он, перестав чувствовать в себе связи с телом, только стоял на одном месте и не сводил своего взгляда с этого распластавшегося на мостовой тела, вокруг которого стали сбегаться люди, более живого и активного чем он характера жизни. А Илья только за всем там происходящим наблюдал и не мог понять, что сейчас такое было. При этом в его голове принялись наслаиваться очень странные и удивительные мысли.

– Так это тот самый Кондратий Михайлович. – Вот такого рода осмысление пришло в голову Илье. – Кто бросил вызов моему соседу по рабочей ячейке, застраховав от несчастного случая свою жизнь вот таким странным способом, решив перехитрить судьбу. А она не пожелала быть им обманутой и поставила его на должное место. А ведь о падении кирпича ему на голову его как раз и предупреждал мой сосед. И что это тогда может значить? – а вот этот вопрос Илья заставил его одёрнуть голову вверх, где он принялся искать добровольного помощника, так называемую руку судьбы.

Вот почему-то Илья в этом деле проявляет большой скептицизм и чего-то не верит в то, что судьба собственноручно свои предначертания проводит в жизнь и решает без добровольно-принудительного использования хотя бы в тёмную помощников из числа людей. И падение осколка кирпича на голову этому хамоватому типу, кто, пожалуй, и всего вероятней, всю свою жизнь шёл и напрашивался на такой итог своей жизни, – он уж точно не одному Илье дорогу перешёл и подрезал, – не есть уж точно плод решения природной случайности, – его ветром вынесло из стены, куда ранее кирпич вколупал без соблюдения технологии и небрежно не трезвый каменщик Михалыч, – а за всем этим определённо стоит своё стечение не всегда странных и необъяснимых обстоятельств, где в итоге стоит исполнитель в человеческом обличие.

Вот, например, он сам. Прояви, к примеру, Илья большую настырность и нахрапистость, не пропустив вперёд себя этого наглого Кондратия, отдавив ему ноги, было замахнувшиеся его обогнать, то кто знает, стал бы жертвой падения кирпича на голову Кондратий, если предназначавшийся для падения на голову первого вышедшего из этого перехода человека кирпич, – а им станет на этот гипотетический раз Илья, – вбил бы об оземь в себя Илью. Так что тут надо посмотреть, что это за такой замысел фатальности, относится ли он именно к этому месту, в это время, или же он имеет для себя другое целеуказание, связанное с тем, что для этого Кондратия Михайловича пробил свой последний час.