– Интересно. – Делает словесный манёвр Никифер Петрович, вслед спрашивая. – И как она работает?

– Принцип всё такой же, но с небольшим изменением. Нужно лишь открыть собственноручно бутылку и затем загадать желание. – Отвечает уже только одному Никиферу Петровичу Алладин, так как тот уже стоит буквально рядом и ушами напротив него.

Никифер Петрович с этого близкого расстояния с некоторым недоверием и интересом посмотрел на бутылку в руках Алладина, явно подозревая за Алладином некий подвох. И не найдя с виду ничего такого, за что было бы потом себе стыдно, а внутренние побуждения Алладина пока не рассматривались, обращается с вопросом к Алладину. – У меня действительно есть желание, требующее исполнения, и что от меня требуется, чтобы заполучить для себя эту лампу?

– Только упорство в достижении своей цели и вера в то, что делаешь. – Отвечает Алладин, косясь в сторону того стола, из-за которого вышел Никифер Петрович. И наглядно отсюда даже просматриваемые коленки Эльзы Брауновны дают свои предположения насчёт желания Никифера Петровича.

– Я верю тебе. – Уперевшись взглядом в Алладина, сказал Никифер Петрович и тут же ему была протянута бутылка со стороны Алладина. Никифер Петрович, действуя на рефлекторных началах, перехватывает бутылку, затем только с желанием спросить Алладина о чём-то связанном с технологиями открытия бутылки фокусирует свой взгляд на нём, и как оказывается, то поздно. Алладин его уже оставил наедине с загадкой этой бутылки, выдвинувшись в глубину зала бара (так вот в чём подвох: теперь ему решать, что делать с этой бутылкой, и если ты легковерный лопух, то ты начнёшь с нею мучиться, открывая, а если всё же каким-то образом оказалось, что ты человек разумный и достойный, то ты и сам можешь для себя купить даже две такие бутылки).

Ну и пока Никифер Петрович мучается над дилеммой этой бутылки, Алладин добирается до отмеченного собой стола в одной из кабинок, где его определённо ждали, и остановившись там, задаётся естественным для вот таких может быть случаев вопросом с констатацией факта своего появления здесь. – Вот и я. Вы, как я понимаю, меня ждали.

Омега, кто и находился за этим столом, решил сначала уделить своим вниманием свои наручные часы, посмотрев на которые, он вернулся к Костяну, кем и был Алладин, и дал ответ, косвенно подтверждающий его предположения насчёт себя. – Не так рано. – Здесь возникает пауза, дающая, не то чтобы время сторонам разговора обдумать сложившуюся сейчас ситуацию, а каждая из сторон выжидает, давая своему собеседнику первому раскрыть то, что в общем, все они знают, но почему-то не хочется об этом первому говорить. А так как Костян находился в менее выигрышной позиции, стоя, да ещё и он сюда пришёл, то он первый и открывает свои фигуральные карты.

– Я всё взвесил, и мне недостаточно того, что мне отмерено. – Озвучивает вот такую истину насчёт себя Костян.

– Кто бы в этом сомневался. – Усмехается Омега. – И что ты хочешь?

– Вы знаете. – С долей укора и недовольства в лице дал ответ Костян.

– Добавки? – предположил Омега.

– Можно и так сказать.

– И ты, скорей всего, уже догадываешься, за счёт чего происходит эта добавка? – уставившись в Костяна немигающим взглядом холодной, без примесей откровенности, задался вопросом прояснения истины Омега. И хотя Костян и в самом деле знал ответ на этот вопрос, и он к нему мысленно готовился, дать на него ответ оказалось много сложнее, чем он думал. И ему потребовалась мобилизация всех душевных сил, чтобы сглотнуть всю набежавшую в рот слюну и прохрипшим голосом дать самый краткий и тихий ответ: Да.