Но там, как и ожидалось Константином, ничего ясного и проясняющего не было отпечатано, и за что можно было там фактически зацепиться, так это только за время и место вручения этого свидетельства. И если ко времени у Константина не было никаких претензий, – там был указан промежуток рабочего времени, – то вот указанное место в этом уведомлении, – здание городского суда, кабинет номер 17, – вызвало немало вопросов у Константина. Чего-то сразу и даже спустя время так и не смогшего для себя объяснить вопрос касательства такого рода события с тем, что в себе заключает юриспруденция, право человека на справедливость.

– Нет, конечно, при хорошем воображении, которым часто болезненно страдают судьи, можно соединить несоединимое, приплюсовав ко всему этому делу суд божий. Без чьего соизволения и решения не производятся вот такие регистрационные действия. Но… – Так рассуждал Константин и спустя те сутки, которые его отделяли от назначенного места в присланном уведомлении, то есть в здании суда. Куда он всё-таки приплёлся, не имея сил и возможности противостоять силе убеждения собственного любопытства, так и требующего от него разобраться в этом вопросе. И сейчас Константин, добравшись до кабинета под номером 17, который оказался, как это неожиданно (!), заперт, пристроился к окну напротив этого кабинета, и изучал в него какие там есть виды, в общем пялился в него без всякой цели, выжидая время прихода хозяина этого кабинета. Кто видимо работает не по часам обозначенного на дверной табличке рабочего времени, а эта канцелярская крыса, – а в канцеляриях только такие и работают, – считая себя тут незаменимыми работником, – кроме меня никто так хорошо не запрячет интересующее прокурора дело, – вёл для себя свой временной отчёт.

– Мой рабочий день начинается с того самого времени, когда я сочту для себя удобным. – Вот так рассуждал этот гад, как однозначно был уверен Константин, высматривая из окна на улице человека сильно похожего на его представления об этом гаде из этой канцелярии. И как бы шанс на его нахождение со стороны Константина не был ничтожно мал, у Константина появляется уверенность в его нахождении. – Этот гад определённо присутствует вон в том типе, с таким упорством не сводящим с меня своего взгляда. – Хоть и несколько странно драматизировал сейчас ситуацию Константин вокруг одного уличного прохожего и в самом деле остановившегося у здания суда, на прилегающей к нему площади и с этого места наблюдающего за тем, что делается и происходит именно в том окне, в котором стоит Константин, в ответ в его сторону наблюдающий, но это всё отвечало создавшейся вокруг Константина ситуации. Где он итак не знал, что думать насчёт своего сюда приглашения, а когда он всё-таки сюда пришёл, то его ещё тут так нагибают на всякие неуравновешенные мысли, вот он и начинает всякое себе надумывать насчёт попавшихся ему на глаза людей.

– И что ты на меня так уставился? – мимикой своих губ вопрошает этого типа на улице Константин, даже не скрывая этого обращённого к прохожему вопроса. Но видимо дальнее расстояние не позволяет этому прохожему рассмотреть эту вопросительную мимику лица Константина, и он продолжает беззвучно вести наблюдение за ним, раздражая Константина этой своей недальновидностью взглядов. И у Константина даже возникают на его счёт пораженческие мысли. – Мол, он меня не видит из-за этих оконных бликов.

Что вполне может быть. И Константин, человек более чем настырный и упрямый до предела, чтобы значит, свести на нет этот светоотражающий и искажающий нужную для него реальность эффект стекла окна, прижимается лицом к окну и через это своё лобное и мысленное упорство достигает неожиданных для себя открытий – он к полной для себя неожиданности теперь видит интересующего прохожего не одного, а в крепкой спайке с прохожей. И то, что она сильно неотличима от него внешне, видимо и послужило тому, что Константин сразу и не обратил на неё внимания, пропустив мимо себя.