– Понял, буду знать. Я в детстве часто сюда на море ездил, но в Дагомысе ни разу не был.

– Тебе бы понравилось, у нас красиво было. Хотя почему было? Красота-то никуда не делась. Только люди.

Чем ближе подъезжали к побережью, тем сильнее волновался Иван. Надежда найти кого-то из родителей еще жила в нем. Воробьев швырнул огрызок в окно и принялся за второе яблоко. Ветер усилился, его порывы отзывались тревожным шелестом в кронах деревьев. Неожиданно одна из массивных веток обломилась и упала поперек дороги.

– Пффф… как-то не нравится мне этот знак, – притормаживая, проворчал Горик.

Иван дождался, пока вторая машина остановится и открыл дверь:

– Прикрывай, я разберусь.

Борис посмотрел на часы, его должны были сменить пятнадцать минут назад, но Сорока опаздывала. Он нащупал рацию и хотел уже спросить у Федора, не стряслось ли с соседкой чего, но решил еще подождать. Дежурство прошло спокойно, кроме отъезда парней никаких событий в Дальнем за целый день не произошло. Наконец, минут через десять возле дома послышался торопливый топот.

– Боря, я иду, иду, не сердись, – голос Сороки зазвучал вперед ее появления.

– Да не сержусь, но опаздывать на смену нельзя, – хмуро ответил Робокоп.

– Стайку у курей чистила, завозилась. Пока то, да сё.

Пограничник не очень любил эту болтливую тётку, которая в прежнее время только и делала, что передавала сплетни по всему поселку. Но Борис понимал, что других людей нет, поэтому приходилось командовать и такими «бойцами».

– Вот рация, Федя в дешять шменит. Шмотри во все глаза. Сшороки ведь глазастые, верно? Говорят, они вше блефтящее за вершту видят?

– Ну шо ты меня дразнишь? Говорят в Думе, а у нас работают. Иди уже, – с наигранной сердитостью, характерно шокая и гэкая затараторила тетка.

Борис уже направился к лестнице, как вдруг вытаращился в окно единственным глазом и схватился за ружьё. По дороге к поселку медленно шел одинокий мужичок с большим рюкзаком. Он устало передвигал походными ботинками и опирался на крепкую палку. Незнакомец был одет в длинные шорты цвета хаки и легкую серую толстовку с капюшоном. Типичный турист с первого взгляда, вот только туристов теперь не осталось.

Перед воротами изгороди бродягу уже ждал дозорный. Робокоп смотрел на чужака поверх колючей проволоки. Путник поднял руки, одной он показывал открытую ладонь, другой сжимал свой посох-дубинку:

– Здравствуйте. У вас здесь можно найти ночлег? Я не попрошайка, еда с собой есть. Просто нужна крыша над головой, не хочется в лесу спать.

– Крышу найти можно, а вы кто, куда и откуда? – пограничник настороженно, но с любопытством изучал незнакомца. Позади Бориса послышались шаги, это спешило малочисленное подкрепление в лице Федора и Льва Николаевича.

– Меня зовут Валентин, по батюшке Алексеевич. Иду из Туапсе, а куда… если честно, куда глаза глядят. Место ищу безопасное и тихое.

– Вы один? – спросил президент, чувствуя смутное доверие к скитальцу. Как-никак он сам недавно также искал подобное место.

– Да, один. Была у меня компания, но мы не очень дружески расстались. Если хотите, могу рассказать попозже.

Валентин поправил грязно-голубую бандану на вспотевшем лбу. Голос его звучал молодо, но из-за густой черной бороды сложно было определить возраст.

Мужики переглянулись. Бродяга вел себя адекватно, не шпионил, не хитрил, сам вышел на них с поднятыми руками. Можно его послать на все четыре стороны, но чем это тогда аукнется – большой вопрос.

– Ну, пойдемте, нормальным людям мы рады. Переночевать найдем где, – казак качнул головой, приглашая гостя в поселок.