Разговор за столом не задался: отец читал, бабушка томно смотрела в сад, задумавшись о чем-то. Лейла ерзала, желая общения, но смиренно молчала. Нацедив из кофейника вторую чашку кофе, Дина наконец оттаяла и наколола кусочек пирога вилкой. Поднесла ко рту, подержала на весу и положила обратно: еда не лезла в горло.

Отец, сложив газету пополам, поднял глаза на семью.

– Я думаю устроить аукцион артефактов из коллекции мастерской. Давно пора расхламить хранилище.

Сёстры переглянулись. Бабушка ойкнула, словно очнувшись, и прижала руки щекам.

– Но как же… – её голос дрогнул. – Это же семейное достояние…

– Мы не будем продавать всё подчистую. Выберем что-то интересное покупателям. То, что нам будет не жалко.

– Мне жалко всё! Какой еще аукцион, это просто кощунство!

– Это бизнес.

– Ты не понимаешь, Каспар. Моя мама и бабушка, моя дочь, мои внучки – столько труда вложено в эти артефакты! Это не просто коллекция, это история нашей семьи.

– Аиша, вы сами знаете, что это вынужденная мера, – вздохнул отец. – Я показывал вам учетные книги. Если ничего не менять, то долго мы не протянем.

Они скрестились взглядами, как холодным оружием, но цифры были на стороне отца. Бабушка Аиша, еще секунду назад сидевшая с идеально ровной спиной, сгорбилась и поникла.

– Не расстраивайся, – Дина протянула руку через стол и коснулась её ладони. – Мы создаем артефакты, чтобы ими пользовались. Хватит им пылиться, пусть помогают людям.

Аиша поджала губы, одинокая слеза прокатилась по щеке, затерявшись в морщинах. Лейла обняла бабушку обеими руками, прижимая к себе и поглаживая по плечу.

– Аукцион – отличный повод напомнить о себе в обществе, – спокойно продолжил отец, старательно не замечая общего упаднического настроя. – Устроим банкет, покажем товар лицом. Расскажем о том, какие у нас рукастые мастерицы и сколько всего магического они могут создать.

Пока Лейла шептала что-то успокаивающее бабушке на ухо, Дина отставила тарелку в сторону и бездумно комкала салфетку на коленях. Она пыталась мыслить рационально – при необходимости, большую часть они с Лейлой смогут воссоздать. Да, для этого придется потратить много времени и распрощаться с привычным комфортом – для создания артефакта артизана добровольно принимала обет, ограничивающий какую-то важную сферу жизни. Магия, сдобренная этой жертвой, сочилась из пальцев и проникала в любые нитки, к которым прикасалась мастерица из Дома Дайвари.

Хотя аукцион казался Дине хорошей идеей, она все равно чувствовала беспокойство. Вроде бы решение нашлось, самое время успокоиться, но у нее никак не получалось. Сразу после завтрака она ушла в хранилище, долго гуляла между аккуратными свертками, разложенными по полкам, и размышляла, пытаясь понять причину тревоги.

Щелкнул замок, и внутрь проскользнула Лейла. Встретившись взглядами, сёстры печально улыбнулись друг другу.

– Вижу, ты тоже нервничаешь, – констатировала младшая, нарушая тишину хранилища.

– Да. И ты?

Лейла пожала плечами и прошлась вдоль шкафов, кончиками пальцев касаясь упакованных артефактов. Оберточная бумага скорбно шелестела.

– С большинством из этого нам придется попрощаться, – прошептала сестра, разглядывая надписи на свертках. – Мне так грустно от этой мысли…

Она присела в углу, потянула коробку, стоявшую под шкафом и тихо засмеялась. Дина подошла ближе и заглянула через плечо. Из коробки торчал вышитый угол самобранной скатерти.

– Я думаю, настал час! – торжественно возвестила Лейла и вытащила её целиком. – Идем скорей.

Её лицо озарилось хитрым, по-детски задорным светом. Она схватила Дину за руку, потянула за собой. Дина, как бы ни старалась казаться строгой и серьезной, легко поддавалась на такие провокации, будто продолжала играть с младшей сестрой даже теперь, когда та выросла.