Эти события происходили в конце 70-х годов прошлого века. Мой коллега не выполнил нашего уговора, поделился книгой с преподавателем политехнического института. А тот, видимо, рассказал об этом кому-то еще. На квартиру к моему незадачливому коллеге пришел наш куратор из КГБ (Комитета государственной безопасности) Владимир Герасимович Полетаев, которого я хорошо знал еще по комсомольской работе в Хакасии. Л.П. Шорохов пригласил сотрудника КГБ на чай, а пока он хлопотал на кухне, Владимир Герасимович поработал в его личной библиотеке. Книга к тому времени была спрятана в надежном месте…

Когда Леонид Павлович рассказал о визите к нему В.Е. Полетаева, я сказал своему приятелю: «Больше, пожалуйста, ко мне не обращайся. Больше ты никогда не получишь никакой книги».

– Василий Васильевич, говоря о запрещенной литературе, думаю, что вы имеете в виду не только Александра Исаевича Солженицына.

– Конечно. Был такой известный на Западе историк, ярый антисоветчик Шапиро, написавший в свое время «Историю КПСС», двухтомник Л.Д. Троцкого «Иосиф Сталин», запрещенный у нас историк Александр Некрич, вынужденный эмигрировать в Великобританию, а затем в США. Им были написаны книги «Наказанные народы» о массовых депортациях народов в СССР, «1941. 22 июня», «Отрекшись от страха. Воспоминания историка» и др.

– Некоторые книги в те времена изымались из библиотек.

– Считаю, что библиотекари, особенно в советское время, были подвижниками. В сентябре 1988 года в газете «Правда» появилась небольшая заметка о том, что в Ленинке (Государственная библиотека СССР имени В.И. Ленина) из секретных фондов в читальный зал перевели значительную массу ранее запрещенных книг. В те годы проблемы с командировками для меня не существовало. Я написал заявление на имя ректора университета и улетел в Москву. Так получилось, что 16 сентября 1988 года я попал в читальный зал библиотеки им. В.И. Ленина в числе первых советских историков, кроме иностранцев в профессорском зале никого не было. Когда я стал работать с генеральным каталогом, то оказалось, что из секретных фондов в открытый для исследователей доступ попали сотни, а может, и тысячи книг. Когда я брал карточку из каталога, то типографская краска оставалась у меня на руках, фактически это означало, что я работал с этими карточками первым. Отобрал довольно большое количество нужных мне для работы книг. Главным образом это были работы политических деятелей (Бухарина, Рыкова и др.), тех, которые были репрессированы.

И что же я обнаружил? Некоторые экземпляры этих книг были изданы в Костроме, Калуге и других периферийных городах, так как столичные издания были в свое время уничтожены, а некоторые периферийные издания, несмотря на строжайший запрет, были сохранены библиотекарями-подвижниками, которые очень многим рисковали…

Позже эти книги, вероятно, поступили в спецхран библиотеки. Некоторые издания оказались в единственном экземпляре. И когда я выходил из читального зала, то не должен был оставлять эти редкие книги на столе, а отдавал их на сохранение библиотекарю.

Чем отличаются живые книги от интернетовских изданий (их я называю эрзацем)? Их можно подержать в руках, определить год издания, тираж, в каком издательстве книга напечатана и многую другую весьма любопытную и важную информацию.

В 1955 году в журнале «Новый мир» благодаря смелости главного редактора Александра Твардовского был издан роман Владимира Дудинцева «Ни хлебом единым». Буквально за полгода библиотечные экземпляры этого журнала превратились в отрепья, они зачитывались до дыр. Дело в том, что, когда эту книгу прочитал главный идеолог КПСС М.А. Суслов, он сказал: «Кто позволил издать такую вредную книгу?». Вероятно, слухи о запрете этого романа сделали ему такую ажиотажную популярность. И действительно, журнал был изъят и уничтожен, а автор книги куда-то пропал. Я вообще думал, что его давно нет в живых. Оказывается, он жив, спрятался на даче под Ленинградом. Отсиделся. А потом просто как гром среди ясного неба появилась его новая книга «Белые одежды».