Обувь принадлежала не мне. А вот размер оказался подходящим.

В первое же мгновение в душе всколыхнулось отрицание. Да не буду я носить тапки любовниц Молотова! Ни за что!

А потом увидела небольшую бирку, торчавшую из заячьего уха. Тапки были новыми, к тому же удобными. И я с наслаждением запустила в них сразу обе стопы.

Мягкий мех легко пощекотал кожу, а внешний вид обувки моментально поднял настроение и заставил капельку отвлечься от того, что крупная мужская фигура маячит в жалком метре от меня.

Молотов сбросил полотенце, сменил его на халат и даже пояс завязал.

В приглушенном свете, кажется, моего смущения никто не заметил. И я устроилась на стуле, с наслаждением вытянула ноги и рассматривала белоснежное чудо на своих ногах.

А потом взглянула на Сэма.

Пожалуй, пора перестать заниматься самообманом и признать, что этот мужчина подмечает все, каждую мелочь, и не торопится высказывать свое мнение.

Пронзительный взгляд Самуила заскользил по моему лицу, опустился до мохнатых тапок, а потом вернулся к глазам. Кажется, Молотову нравилось то, что он видел перед собой.

И лицо не такое хмурое, как раньше. Снисходительный взгляд, совсем не осуждающий, пусть от мужчины и не укрылось мое смущение.

А обувь все-таки удобная.

Закинула ногу на ногу, покачивая смешными заячьими ушами. А Сэм молча наблюдал за моими действиями.

— Изумруды тебе не понравились. А вот копеечные тапки ты взяла, — с легкой усмешкой пробормотал Самиул.

— Дело ведь не в стоимости подарка, Сэм, — вскинула взгляд на мужчину.

А он вновь замолчал. Вообще Молотов не спешил вести долгие и умные разговоры. Этот мужчина больше молчал и слушал, нежели трепался по пустякам.

На террасе появился Константин Николаевич. Старик принес коробку конфет и вазочку с печеньем. А ведь на часах давно за полночь. И я не планировала пичкать организм сладостями перед сном. Но взгляд остановился на разноцветной упаковке.

И в голове сразу же куча мыслей. Ну вот зачем все это Молотову? Зачем он это делает?

На языке так и вертелись вопросы. А Молотов молчал. Константин Николаевич разлил чай по чашкам и величественно удалился, пожелав приятного чаепития.

А у меня сдали нервы.

Полуобнаженный Сэм сидел напротив.

Полыхающий огонь в его глазах бушевал так, что, казалось, вот-вот сожжет меня до пепла.

Тапки эти, удобные, мягкие, моего размера.

И конфеты! Именно эту марку я просто обожала.

И судя по взгляду Сэма, он прекрасно знал об этом.

И я не выдержала. Фиговая из меня бизнес-леди, если даже с Молотовым наедине не могу сохранять спокойствие.

— Ты это специально, да? — шумно выдохнув, подскочила на ноги.

— Что именно? — уточнил Сэм, изогнув бровь.

Ему пришлось смотреть на меня снизу вверх, и от этого во мне появилась странная уверенность.

Которая тут же испарилась.

Потому что Самуил выбросил руку вперед, стремительно обвил мою талию и дернул на себя.

Стало только хуже. Теперь его подбородок касался моего живота, и ткань платья не могла защитить меня от обжигающего кожу дыхания.

— Я попросил. Ты осталась, — усмехнулся Сэм.

Но его усмешка была мягкой. Словно Молотов перешагивал через свой скверный характер, заставлял вести себя со мной мягче, чем он привык.

— Готова спорить, мой чемодан на тот момент уже ждал меня в машине, — фыркнула я.

Сэм промолчал. Но да, я однозначно была права.

— Я охренеть как устал, Тиша, — на выдохе вдруг проговорил Молотов, не переставая удерживать меня за талию, но и не позволяя себе большего. Просто держал, не позволив убежать. — Бери конфеты и пойдем спать.

Сердце пропустило удар. Спать?

А по телу полилось приятное тепло, сосредоточилось внизу живота, заставляя признать поражение.