3. Спросить себя: «В чем я могу и обязан взять на себя ответственность, чтобы позаботиться о себе?» Вопрос финансовой и эмоциональной независимости все еще открыт. Чаще всего у жертвы насилия мало свободы для маневра. Речь идет о том, чтобы попросить помощи (в полиции, группах самопомощи, центрах защиты, бесплатной психологической поддержки и социальных проектах). Это, с одной стороны, понижает социальный статус (радикально: переезд, смена работы, окружения и т. д.), но, с другой, дает возможность выдохнуть и принять следующие решения (свобода).
4. Снижать регулярность или последовательно обрывать контакты с агрессором. Да, это не всегда возможно, особенно если жертва связана обязательствами, но необходимо.
5. Самое важное – не молчать, не маскировать, не скрывать то, что происходит с вами. Да, сор из избы выносят. Да, грязным бельем трясут. Да, за репутацию другого человека вам не надо нести ответственность. Да, вам не надо заботиться о том, чтобы другой сохранил лицо.
6. И на закуску – проработать с психологом или психотерапевтом тот ущерб, который вы испытали и который вам пришлось пережить. Цель: минимизировать риски и последствия для дальнейшей жизни, оценить размер травмы (простая/комплексная) и проработать такие чувства, как вина, стыд, смущение, ущербность, месть и зависть. Не инвестировав здесь достаточно энергии и не собравшись с ресурсами, можно создать новую деструктивную систему, где жертва – вы. Либо сменить партию и самому стать агрессором, который из мести губит жизни других людей.
Важно понять: 97 % людей, применяющих насилие по отношению к другим, сами в детстве пережили насилие внутри или вне семьи. Это не снимает тяжести последствий, но обнаруживает взаимосвязи и серьезность проблемы.
Лет десять назад в моей супервизорской группе[1] я поняла одно правило настоящего терапевта: Run to the roar! – «Беги на рёв!» Знаете, что это значит? Знаете интерпретацию, свободную от каких-либо других толкований?
Есть старая немецкая поговорка: «Лизавший кровь от добычи не откажется». Это про нашу животную, несоциализированную сущность. Она живет. Ревет. Скулит. Воет. И требует. Идет на свой звериный зов.
Идите пугать и побеждать собственный страх!
Беги на рёв!
Лев рычит – беги на его рёв и рычи еще сильнее.
Иди в сторону своего страха и испугай свой страх.
Иди на страх и застань его врасплох.
Наступай.
Бесстрашно.
Бескомпромиссно.
Безапелляционно.
Категорично.
Решительно.
Без шансов для противника.
На полных скоростях.
Напором.
Наступай.
Нападай.
Иди в атаку.
Бери штурмом.
Натиском.
Бурей.
Ураганом.
Штормом.
И никогда не сдавайся.
Никогда.
Сопротивление в терапии имеет разные лица и маски. Иногда мы уходим в агрессию, иногда, наоборот, становимся безропотными и тихими.
Я очень люблю описывать то, что происходит между психотерапевтом и пациентом не только в виде состоявшихся диалогов, но и метафорами, образами и историями. Вот, например, одна из них.
Крепость. И мне не подступиться. Там со всех сторон овраг. Вода. Из окон пушки. Стрелы.
Слышу голос:
– Не подходи!
Я стою на расстоянии выстрела. Без оружия.
Поднимаю медленно обе руки, демонстрирую, что в них ничего нет. Так же медленно разворачиваюсь. И повторяю лишь одно, как мантру: «Ты можешь защищаться и нападать. Но я без оружия. Я тебе не угроза».
Выстрел в ответ. Целят всегда в сердце, чтобы наповал. Чтобы навсегда. И второй. Сразу. Контрольным.
Я стою. Не уворачиваюсь. Не наклоняюсь. Не боюсь.
Я смотрю в глаза. В прицел.
Пациент всегда смотрит в прицел и, хоть и целит мне в сердце, смотрит в глаза. Он не попадает. Промахивается. Снова целится. Выстрел. Снова осечка. Злится. Бунтует. Орет. Топает. Меняет оружие.