Интересно, а это замысел игровых сценаристов, некая историческая константа или какие-то конкретные требования выживания? И самое главное: где выдают белковый преобразователь? 

С такими мыслями я неспешно поднимался по этим ступенькам. К тому же больше ничего интересного вокруг не происходило. Ничего не горело, ничего не взрывалось, трупы молчали.

Вода из фляги неприятно отдавала химозой и я старался пить как можно реже. Дрянное ощущение на языке и в горле едва не заставило меня выблевать выпитое. Воздух пал мокрым камнем и прелой зеленью. Так воняет из забытой тарелки с салатом.

Я поднимался все выше, не знаю, с какой именно целью. Подняться за границы облачности? Зачем? Чтобы посмотреть на облака сверху? Нет, выяснить где я нахожусь. Хотя погодите, мне же сказали: площадь игрового поля сопоставима с площадью Земли. Да, точно, Око Титанов. Инвесторами выступили крупнейшие игровые компании. Странный исторический казус. Те, кто раньше продавал насилие виртуальное, неожиданно стали торговать им в твердой валюте. Проводить гладиаторские бои. Они создали настоящий, населенный причудливыми существами мир, в котором человек был, в целом, где-то в середине пищевой цепочки. Или даже не так: в статусе полезной прикормки.

Станция должна была ознаменовать новую эру космических мегаконструкций и со своей задачей вроде справилась. Никогда особо не интересовался этой темой. Общественный строй космических станций, в которых проходили подобные проекты, был к людям моей профессии… минимально лоялен.

Это да, это не Мехико-28, где ты мог приобрести публичную лицензию на убийство. Все вмешательство государства ограничивалось только тем, что оно извещало человека, которого ты собирался убивать. И стоимость лицензии равнялась сумме его налоговых поступлений за последние десять лет, умноженной на пять.

Именно поэтому станция Мехико-28 носила статус самого безопасного места для сомнительного бизнеса. Тут твои привилегии прямо пропорционально зависели от твоего достатка. А функция публичной лицензии породила причудливое общество низов, членом коего был каждый, чья смерть не слишком дорогая. Хорошая станция, говорят они себе биосферный модуль недавно приобрели…

– Что, хорошая станция? Советуешь посетить? – из воздуха выплыл… Хрень какая-то, на двух ногах. Искажение в воздухе висит, не понятно ничего.

– Замечательно, я еще и сам с собой уже разговариваю. Просто супер! Укита, мужик, у меня к тебе есть охренительные вопросы! Просто охренительные! – я уставился на трехметровую фигуру. Это, вроде как, навороченный скаф.

– Мужик, ты все еще говоришь вслух, – мой собеседник терпеливо дождался того момента, пока я замолчу.

– Спасибо мое тебе большое, сглатывать главное не забывай и мы подружимся, – похвалил я собеседника за наблюдательность.

– Крейг, да он контуженый, не видишь по нему? – вторая фигура возникла рядом. Я бы сказал, неприлично близко ко мне родимому.

– Это вы, уроды, самолет сбили? – я бы рад заткнуться, да не могу, меня от ужаса несет.

– Так это, самолет был с мясом! – почти как пирожок, отметил я про себя. – Эльдразион проявился. Он самолёт и сбил.

– А откуда у вашего Эльдразиона ракетный комплекс атмосферный? – я жадно выкачивал из собеседников информацию. 

– О, мужик, так ты не знаешь, куда попал? – еще одна фигура появилась из воздуха. Блин, сколько их тут? Может я куда-то на оживленную улицу зашел и это местные дорожные полицейские с меня охреневают? Типа несет меня по встречной полосе… Слепошарого.

– Ни малейшего представления. Я по очень веским причинам стер себе память, – говорил я совершенно искренне. Даже по голове постучал лысой.