Я проходил около школы, как вдруг из-за поворота выскочил автобус и с диким визгом тормозов остановился в метре от меня. Свет жёлтых фар слепил невероятно сильно, я не видел практически ничего, даже номера, размываясь, превращались в непонятную кашу. Двери автобуса открылись, и на улицу кто-то вышел.

Медленно, прихрамывая, он шёл прямо ко мне. Я не мог понять, кто это, пока он не подошёл настолько близко, что перегородил собой свет ближних фар. Это была бабушка Ани! Но как такое возможно?

Бабушка Надя умерла больше недели назад, я лично видел, как несли её открытый гроб. Что с ней?! На её лице висела гримаса ненависти и ужаса, а разорванный рот расплывался в безумной улыбке.

– Мы едем в ад, и я намерена забрать её с собой!

О ком она говорит, я понял сразу, Аня! Я побежал, где-то уже за спиной раздавался ужасающий хохот старушки, так сильно давивший на нервы.

Я бежал настолько быстро, как только мог. Я должен! Обязан успеть! До её улицы я добежал очень быстро, благо она находилась недалеко от школы, и мне не пришлось бежать на другой конец района. Гагарина-44, Гагарина-45, Гагарина-46, вот же он! Я с разбега перепрыгнул калитку и без стука влетел в дом.

– Аня!

Я кричал, звал её, но в ответ лишь тянулась немая тишина. Что здесь произошло?! Все двери настежь открыты, а в доме устроен самый настоящий разгром. Вещи лежат на полу, мебель перевёрнута, а посуда на кухне разбита. Я метался из комнаты в комнату, и в каждой из них стояла картина хаоса, достигшего своего апогея. Но ни в одной из них не было Ани, где же она!? Оставалась последняя, да как я мог забыть, она же говорила! Дверь её комнаты стояла слегка приоткрытой. Нет, нет, нет!

Я опоздал, вся комната перевёрнута вверх дном, а с люстры тонкой полоской свисала верёвка, тугой петлёй затягивающаяся на её шее. Я кинулся снимать её, но было уже поздно.

– Аааааааа!!!

Я проснулся от собственного крика в холодном поту. Это был всего лишь сон, просто страшный сон…

Василич жестами объяснил мне, что сейчас лучше сидеть молча, стараясь издавать как можно меньше звуков. А сам он бесшумно занял позицию по диагонали к старой, закрытой на массивный засов двери.

Дед стоял на одном колене, прислонившись спиной к стене. Автомат в его крепких руках казался совсем игрушечным. Снова раздался крик, нечеловеческие вопли и хруст веток ещё сильнее накаляли обстановку.

Это продолжалось недолго, около семи минут, и всё это время мы сидели, как вкопанные, не издавая ни единого звука. Одно неаккуратное движение могло привести к самым, на мой взгляд, печальным последствиям.

Я был на взводе, руки тряслись, я не знал, что происходит и что за существо сейчас находится за стенами нашего укрытия. К Василичу это не относилось, он внимательно вслушивался в каждый хруст или щелчок, доносившийся из стен его схрона.

К счастью, продолжалось это недолго, после чего все звуки растворились в тягостной тишине зловещего леса. Выждав ещё около двадцати минут и убедившись в отсутствии каких-либо звуков, Василич опустил ствол своего автомата и подошёл ко мне.

– Слыхал, Санёк? У местных видать обострение, не к добру это, ой, не к добру… Ты журнал-то полистай, ознакомься, так сказать, с местной флорой и фауной, а я пока поищу тебе чего-нибудь.

Я подобрал журнал, лежавший у меня под ногами, я даже не заметил, как уронил его. Открыв первую страницу, я увидел список личного состава: рядовые, офицеры, их должности и имена. Из последующих записей можно сделать вывод, что тут находилась самая крутая воинская часть Советского Союза, в которую входила разведрота Власова.