Кажется, все готово.

Ночной город всегда поражает своим загадочным затишьем. Удивляешься тому, как умело и быстро попрятались все эти сотни тысяч муравьев, что в иной раз ни одного не увидишь за ночь. Тьма, абсолютная и одинаковая для всех, опускается, выползает из теней и захватывает все, до чего не достают электрические лучи ламп и уличных фонарей. Прекрасное время для того, чтобы успокоиться, собраться с мыслями и сделать то, что уже давно собирался и планировал. Любое дело должно быть выполненным, иначе время, потраченное на него, уходит безрезультатно. Я иду по затемненной стороне улицы и гадаю, какой из старых фонарей померкнет первым.

Иногда, гуляя в такое время, я замечаю, как один из них гаснет прямо над моей головой, иногда они зажигаются, стоит мне выйти из-под их сени. Ночной ветер обдувает лицо и холодит тело, но я уже привык этим условностям. За все время дороги мне не встречается ни души.

И вот я останавливаюсь у большой витрины. Мой добрый взгляд скользит по содержимому прилавков магазина, и я вижу всевозможные клетки, когтеточки и сорта кормов. Поднимаю голову и вижу знакомую вывеску зоомагазина – я на месте. В свете фонаря я различаю свое отражение в витрине – абсолютно черный неразличимый силуэт в шапке, куртке, теплых штанах и ботинках.

Я мог бы провести этот вечер лучше, и мне представился размытый образ спящей рядом Дианы. Я вздыхаю и, отогнав этот образ, иду от витрины в переулок за магазином. Здесь довольно темно и стоит мусорка, но вот рядом с ней находится то, что я ищу.

– Кис-кис-кис. – скрывается с моих губ, и из старой коробки мне навстречу выходит милый белый котик. Он не спешит подходить и сначала нюхает миску. Она пустая, и я разочаровываюсь. Надо наполнить.

Кот подходит ко мне и ласково трется о руку в перчатке. Я чешу ему подбородок и улыбаюсь.

Сегодня замечательная ночь. Котик смотрит на меня добрыми глазами и мурлычет. Как я и говорил, важно оставаться на позитиве и регулярно его подпитывать.

***

– И что она?

– А что? Взяла и выгнала его, алкаша этого!

Две женщины явно нашли друг друга в мире одиночества. Продавщица зоомагазина так некстати оказалась маминой подругой, и маленькой Оле было невыносимо скучно ждать, когда они наговорятся. Вдоволь наглядевшись на попугаев и хомячков, она теперь тянула маму за рукав.

– Ну мааам…

– Ну что? Что случилось? Не видишь – мама разговаривает. – чуть недовольно произнесла мама, но, увидев лицо дочки, смягчилась: – Ну, чего ты хочешь?

– Когда мы уже пойдем? – принялся канючить измученный скукой ребенок, и тут в разговор вмешалась продавщица:

– Нам еще надо поговорить с твоей мамой, но ты можешь кое-чем помочь. – сказала она мягко. – Помнишь нашего Васеньку? Там, в коробочке спит? Вот, – она достала с прилавка пакетик кошачьего корма, – пойди-покорми его. Он будет рад, погладишь его.

– Хорошо! – радостно отвечает Оля и, схватив пакетик, бежит из магазина. Наконец-то что-то интересное! Счастью детскому нет предела.

И вот Оля в переулке. Там довольно грязно и почему-то пахнет тухлятиной – наверное, из мусорки. Оля по-детски зажимает нос и начинает через него звать Васеньку.

– Бася! Кис-кис-кис! – но “Бася” не выходит из коробки, и миски нигде нет. “Наверное, спит”, – думает Оля и решает потревожить сон котика. Опустившись на коленки, девочка с радостной улыбкой заглядывает в коробку.

Раздается оглушительный детский крик, и женщины в магазине, бросив разговор, бегут наружу. Заходят в переулок, а там Оля сидит у стены поодаль коробки и плачет. Мама берет ее на руки – девочка страшно перепугана. Ее ладошка хватает мамину куртку и оставляет на ней красный отпечаток. Продавщица заглядывает в коробку и еле сдерживает рвотный позыв.