Из студии она ушла серее тучи. На первом этаже не выдержала и расплакалась. При мысли о том, что она не увидит Костю ещё несколько дней, стало тяжело дышать. Дверь на улицу Милана смогла открыть лишь с третьей попытки, потому что не видела ничего вокруг из-за слёз. Пройдя пару шагов, она ударилась во что-то мягкое. Подняла глаза – Костя. Милана замерла, и лишь слёзы продолжали катиться по щекам.

– Поехали чаю выпьем! – взял он Милану за руку и подвёл к серой Ладе Калине. Ледяная машина распахнула свои объятья и поглотила Милану. Костя сел рядом и взял её лицо руками.

– Милашка, не грусти! Я же всего на пару дней – и вернусь.

Девушка почувствовала жар от его ладоней и вздрогнула от прикосновений. Она несколько секунд пристально смотрела на Костю, а затем протянула руки, обняла его и вдруг прижалась губами к его губам. Он охотно ответил долгим жарким поцелуем.

Домой Милана снова вернулась поздно. Грусть от расставания была окуплена щедрыми объятьями Кости. О чём они разговаривали, она даже не помнила. Тело горело от его прикосновений, а ладони сохранили яркий запах туалетной воды.

Зайдя домой, девушка окунулась в темноту и тишину, которую периодически прерывал храп. Все трое храпели по очереди – муж, свекровь и свёкр.

Милана почувствовала отвращение и прижала ладони к лицу, собираясь заплакать. В нос ударил аромат Кости, и она улыбнулась.

Наутро девушка не знала, куда спрятать глаза от стыда. Больше всего она боялась встретиться с пронизывающим взглядом свекрови. Но та ушла на работу рано, и Милана выдохнула. Лёша по-прежнему не задавал никаких вопросов, а лишь заботливо налил кофе и нежно обнял.

Оказавшись в одиночку в своей машине, Милана позвонила подруге. С Лерой они знали друг друга с детства, жили в разных городах, но тепло отношений сохранилось. До замужества Миланы подруги виделись раза четыре в год – дважды выезжали вместе за границу, а ещё навещали друг друга на День Рождения или в Новый год. Созванивались тоже нечасто, но каждый звонок мог длиться часами.

– Лерушка, привет! Удобно говорить? У меня тут… – Милана замялась, – кое-что интересное происходит. Сложно было признаться даже Лере, что имя Костя значит для неё гораздо больше, чем Лёша.

– Привет! Как ты там? Переживаешь? – мягкий голос Леры всегда располагал к откровенности.

Есть такие люди на свете, которые умеют слушать и видят гораздо глубже, чем остальные. Расстояние в несколько сотен километров не мешало Лере почувствовать главное. Она по первой нотке голоса всегда угадывала состояние Миланы. Конечно, та рассказала ей всё.

– Ну твой Алексей никогда не отличался инициативностью. Квартиру бы вам найти. Да съехать уже от мамочки! А там, глядишь, и наладится всё.

– И что ты мне предлагаешь? Самой искать квартиру? А он будет на диване лежать и ничего не делать? – вспылила Милана.

– Конечно, нет! Хочется, чтобы Лёша проявил заботу. Ты столько пережила за те три недели в больнице… – Лера всегда была мягкой. – Мне очень жаль тебя. Ой, Милаш, мне пора! По работе звонят, – вдруг добавила Лера.

Милана положила трубку и осталась наедине со своими мыслями. Она хотела оправдаться за поцелуй с Костей, но было не перед кем: муж улыбался вместо расспросов и обвинений, свекрови не было дома, а подруга и не думала её осуждать.

– Что же мне делать? – вздохнула девушка.

Машина подъехала к офису. На работу идти не хотелось, хотелось сбежать хоть куда-нибудь. Посидев перед компьютером полчаса, Милана позвонила московской начальнице Евгении, которая ей ставила задачи, и попросилась в командировку.

– Отлично, что сама заговорила об этом. Ты давно не навещала продавцов в Казани! – Евгения не стала долго думать над выбором города для командировки.