– Нормально всё, – смогла лишь буркнуть она в ответ.

– Хорошо, что ты приехала. Мы скучали по тебе! – он даже не заметил её реакции.

В этот момент к ним подошла миниатюрная брюнетка и пригласила Костю танцевать. Он обнял Милану, сжал её ладони, будто извиняясь, и пошёл в зал с брюнеткой.

«Почему же тогда ты танцуешь с ней, а не со мной? Если и вправду скучал…», – вздохнула Милана, оставшись одна.

Следующей заиграла зажигательная сальса, и её позвал танцевать Никитос. Она нехотя пошла. Первую часть думала о Косте, но задор партнёра и музыка увлекли её, и она переключилась. В сальсе Милана часто сбивалась, поэтому нужно было больше концентрации.

Вся вечеринка стала испытанием для Миланы: Костя танцевал много, но к ней подходил лишь обнять и обмолвиться парой слов. Она чаще стояла: партнёры не знали её и проходили мимо, а самой приглашать не хотелось.

Когда рыженькая длинноногая дамочка танцевала с Костей третий танец подряд, Милана не выдержала и ушла в туалет. Там она расплакалась. Вернувшись, решительно направилась к раздевалке, чтобы собрать вещи, но тут подошёл её обожаемый Аполлон.

– Ты куда, Милашка-солнышко?

– Я – домой! Зачем мне здесь оставаться? Я всё равно не танцую. И ты со мной не танцуешь, – не выдержала она.

– Как же не танцую, Миланочка? Танцую-танцую!

– Мало… Вон с той рыжей ты… – она осеклась. Ругаться совсем не хотелось.

– Так пойдём танцевать! – Костя сжал её крепко-крепко, до боли в груди, а потом нежно повёл на танцпол и не отпускал несколько треков подряд.

Следующая неделя стала настоящим чудом для Миланы. После работы почти ежедневные тренировки, на которых она наслаждалась музыкой и объяснениями Кости. А затем она дожидалась его в студии ещё час или два, и они вместе шли в кафе.

По большому счёту, Милане было безразлично, куда направляться – в кафе, в торговый центр или просто прогуляться. Ей было хорошо находиться рядом с Костей. Она обожала запах его тела, смешанный с парфюмом и по́том после тренировок. Она любила слушать его голос, наблюдать за его реакцией на свои слова. Но больше всего Милана любила тишину между ними, когда Костя брал её руки в свои, обнимал и касался губами её губ.

Поцелуи были долгими и невероятно нежными. Он начинал медленно – с пальцев рук, затем касался шеи и только потом целовал губы.

Милана вся трепетала и дрожала, ожидая этих прикосновений. Сердце билось часто, а от живота к ногам спускалось тепло. Ей хотелось впиться в его губы, она кусала свои губы в нетерпении и предвкушении более напористого поцелуя. А Костя будто дразнил её: он не спешил переходить к лицу, а трогал губами пальцы, один за другим исследуя языком.

Домой Милана возвращалась поздно. Дрожащими пальцами она открывала дверь и буквально задерживала дыхание, чтобы не издать ни единого звука. Лёша чаще всего уже спал, когда она ныряла в кровать. В эти моменты девушка выдыхала, потому что не нужно испытывать чувство вины и что-то говорить. От природы открытая, она не могла молчать, а враньё мучало её. Рекомендованный месяц воздержания после операций подходил к концу, и Милана с содроганием думала о предстоящей близости с мужем.

Если же Лёша встречал её, то Милана сжималась в ожидании упрёков и вопросов. Но муж неизменно молчал о главном, спрашивая лишь о чём-то поверхностном.

– Как потанцевала? Хорошо провела время? – ласково улыбался он и обнимал жену своими большими руками.

«Ну неужели ты не видишь, что со мной происходит? Почему ты молчишь?» – бились в голове у Миланы мысли.

– Да, чудесно потанцевала! – говорила она вслух.

– Кушать будешь? Мама отварила твой любимый борщ, – снова какой-то пустой и ничего не значащий вопрос.