Я посмотрела несколько клипов Картера. Да, мне определённо нравится то, что он делает. Очень надеюсь, что и его фанаты проникаются музыкой и словами, а не просто восхищаются его красотой (он действительно красивый парень – высокий брюнет с карими глазами и родинкой под правым глазом). Я вспоминаю про благотворительный концерт, про который говорил Картер. Я посмотрела весь концерт, это такое доброе и тёплое событие. Выздоровевшие дети, детки, которые ещё только борются с болезнью, их родители, благотворители, артисты, выступающие вместе с подопечными фонда. Радость и грусть, вера и память, безграничная любовь друг к другу. Картеру здесь ещё 15 лет, он поёт одну из своих песен вместе с девочкой-подростком, которая вот-вот выздоровела, она ещё слабенькая, но невероятно красивая и сильная. Хрустальный получился дуэт. Я знаю, что положительные эмоции по-настоящему помогают выздоравливать и восстанавливаться, поэтому я очень рада, в частности, за эту девочку, такие сильные эмоции точно не пройдут даром. Из небольшого ролика перед песней мы узнаём, что девочку зовут Николь, ей 14 лет, и она мечтала встретиться с Картером (я уверена, что все четырнадцатилетние девочки мечтали именно об этом). Здорово, очень здорово, когда мечты сбываются. Как только прозвучали все номера, на экране появилась моя мама, потом и мы с папой тоже, вся наша семья. Я замерла, потому что никак этого не ожидала. И где только они нашли эти фотографии? Наверно, папа сам отправил их маминой подруге с извинениями, что мы не сможем приехать, с благодарностью за приглашение, за память. А мне он ничего не говорил, чтобы не теребить лишний раз душу. Ни мою, ни свою. Конечно, все всё понимают. Вот мама играет с детьми в больнице, вся в краске от детских ручек. Вот она представляет свою благотворительную коллекцию одежды. А вот мы с мамой и папой прыгаем высоко вверх, держась за руки. Показ фотографий сопровождается рассказом про маму. Да, она была самая лучшая. Я буду счастлива, если смогу прожить свою жизнь, принеся хотя бы какую-то долю той пользы, которую принесла миру она. Моя мама.

Я совершенно не помню, как заснула, организм меня всё-таки победил. На улице уже светло, и я с уверенностью могу сказать, сколько сейчас времени. Шесть часов утра, я всегда просыпаюсь в это время. Всегда, во сколько бы ни легла спать накануне.

Я умываюсь, одеваюсь и осторожно спускаюсь вниз: все ещё спят, не хочу никого разбудить. На улице пахнет дурманящей свежестью. Наверно, за два года я уже должна была к ней привыкнуть, но нет, пятнадцать лет городского воздуха просто так не забудешь. Мой верный друг велосипед ждёт меня в гараже, но я решаю пойти пешком, чтобы не напугать лосей, хотя, по-моему, они уже привыкли к моему железному спутнику. Я иду в лес к своему любимому дубу, идти до него минут десять, и я уверена, что даже с закрытыми глазами смогу его найти, почти каждый день я прихожу сюда. Как только я нашла это дерево, мы с папой соорудили конструкцию, чтобы я могла забираться на ближайшую к земле ветку (это примерно пять метров). Папа сделал что-то вроде буквы П, на которой закрепил сделанную мной верёвочную лестницу. Несколько раз папа тестировал наше сооружение сам и только потом разрешил пользоваться им мне. Мы могли бы прибить реечки к стволу дерева или закрепить верёвочную лестницу на ветке, но мы и так вмешивались в привычный расклад природы, хотели принести как можно меньше вреда. Надеюсь, я не сильно врежу дубу, два года он меня терпит, и я очень надеюсь, что всё-таки приношу и ему какую-то пользу, вряд ли, конечно, но я свято верю в нашу духовную связь, я знаю, у моего дуба есть душа, у всего она есть.