Про нас говорят, что мы обладаем отменной интуицией и наблюдательностью, чувствуем намерение и настроение посторонних людей (ну, а я о чем?) и, если заподозрим неладное, будем защищать хозяев и всячески оберегать.

Еще мы, конечно, имеем неуемную тягу к играм и очень любим поесть. Когда приходит домой кто-то из членов семьи и я чувствую, что они не против поиграть, я сразу же бегу за своим любимым желтым теннисным мячом или разноцветным канатом и буду носиться за ними до тех пор, пока люди не устанут их бросать или я не захочу пить.

Этих самых мячиков и канатов разных форм и размеров у меня было великое множество, как и пищащих гамбургеров, резиновых игрушек, жутко вопящих кур, особенно если наступить на них ненароком в полной тишине глубокой ночью, но я – существо, ценящее и уважающее постоянство, так что мячи и канаты были и останутся моими самыми любимыми навсегда.

Про еду и про то, что наш желудок – черная дыра, в которую без следа исчезают гигантские объемы пищи, тоже соглашусь. Скажу вам по секрету, что на этот счет у меня имеется несколько трюков, которые всегда безотказно работают, и я ими частенько пользуюсь.

Например, аппетитно поужинав благодаря стараниям Мамы Эли, я тихо пробираюсь на кухню, когда возвращается домой Папа. Вхожу незаметно, еле слышно проскользнув в полуоткрытую дверь, и быстро прячусь под столом: жду, когда все будет разложено, подогрето и Хозяин уже съест что-нибудь жидкое и вкусное со своей первой миски. Сразу раскрывать свое присутствие никак нельзя, это просто недопустимо! Нужно подождать, пока он немного насытится и подобреет. А иначе – крик и шум! Уберите, мол, собаку и дайте спокойно поесть рабочему человеку!

Когда он подобреет, нужно тихонечко подползти к его ноге и положить голову на колено или на тапочек. Можно легонечко лизнуть, чтобы показать, как я люблю Хозяина, как сочувствую тому, что день его выдался тяжелым и что много людей успели его огорчить.

Он, конечно, удивится и спросит: «А ты тут как оказался, Тоба?». Но скажет это уже теплее и мягче, чем мог бы, выдай я себя раньше. Я отползаю в укрытие, обратно под стол, и терпеливо жду. Торопиться в этом деле нельзя. Главная моя задача – убедить Хозяина, что я тут не еды ради. Я за тем, чтобы выказать ему свою любовь и преданность.

Со второй миской он добреет окончательно. А если выпьет рюмочку-другую из хрустального сосуда, что подарили Маме Эле ученики, или из цветного стаканчика с надписью «Гранада» и с видом на древний испанский город, что привезла Младшая Хозяйка из поездки, то предела его доброте нет.

Именно во второй миске имеется то, чем можно щедро со мной поделиться: кусочек сочной котлетки, вкусная косточка или куриная ножка. В этот самый нужный момент я вылезаю из-под стола и подхожу к нему смело, но смотрю голодно и заискивающе, кладу голову на колено и начинаю молча ждать. Глаза спаниеля говорят за себя сами, лишних движений делать не нужно.

– Покормите голодную собаку, если есть совесть… – говорят они.

– Ты так вкусно поел из двух мисок, сейчас зальешь все чаем или кофе, закусишь конфетами или печеньем. Так неужели тебе жалко одной единственной косточки (кусочка мяса или котлетки) для любимой собачки?

Я-то по-прежнему молчу, но Хозяин все видит и начинает бросаться словами в адрес Мамы, только успевшей уединиться в своей комнате и огородиться от раздражающей ее суеты:

– Эль! А Тоба кормили? А?

– Дааа! И еще как! Не верь попрошайке! – Мама при этом лечится тишиной и передачами про искусство и отдыхает от студентов и учеников. Все хорошо, но только бы не смотрела видео про других собак и не умилялась. В такие моменты я непроизвольно начинаю гавкать и ничего не могу с собой поделать, хотя знаю, конечно, что получу.