– Да будь она хоть трижды бомбой, кто в такую жару захочет ее? – Галина Михайловна скорбно покачала головой. – Водка стоит мертвым грузом. Народ на пиво перешел. Да и с деньгами у нас сейчас… Так что извини… – она, вздохнув, поставила бутылку на стол.

– А как же бонусы? Как же плазменная панель с функцией 3D и с домашним кинотеатром в придачу? Как же цифровые видеокамеры, смартфоны, пылесосы с водяными фильтрами, стиральные машины на тысячу оборотов, ноутбук с новейшим процессором, спортивные тренажеры, как же кухонные комбайны? Как же, в конце концов, посудомоечные машины? А можно ведь и косметику… – осипшим от жары голосом сыпал Стас, глядя на Галину Михайловну, как охотник на дичь.

И вдруг взгляд женщины вздрогнул, поплыл, заметался по бумагам, раскиданным на столе. Она заерзала на стуле.

– Надо с Петровной посоветоваться, – тихо сказала она, барабаня пальцами по столу.– Она как раз сейчас в кафе…

Неужели выгорит? Стас покосился на бутылку, и сиреневый отблеск молнии мелькнул в его глазах, уколол в сердце.

– Может без Петровны как-нибудь? – вкрадчиво спросил он.

– Нет, без Петровны никак нельзя, – женщина порывисто встала из-за стола и выскочила в полутемный коридор. Стас поспешил за голубым халатиком. – Мы же не сегодня-завтра магазин в аренду отдаем, и останется у нас только кафе, – огорошила она Стаса, петляя, лавируя в сумраке коридора, заставленным мешками и ящиками.

По дороге она обругала грузчика, который уронил ящик с портвейном. «Учти, из зарплаты вычту!» Он огрызнулся, заворчал неразборчиво в ответ. Потом в другом закутке с табличкой «Главный бухгалтер» пошепталась с женщиной в черном, похожей на прорицательницу с орлиным профилем и серебряным кулоном на груди. «Пойдем», – Галина Михайловна кивнула Стасу и скользнула влево, в темную расщелину между стенами, которая заюлила, завиляла, словно заметая следы, и вдруг чуть расширившись, обернулась металлической дверью.

Женщина толкнула дверь, – и хлынул желтовато-песочный свет, пропитанный мелодией шансона, сигаретным дымом, невнятным бормотанием зала. Стас вслед за Галиной Михайловной оказался за стойкой бара, где пожилая женщина, похожая на строгую учительницу в тонких, узких золотистых очках, наклонив стеклянную кружку, цедила в нее из крана пиво, обраставшее белой пеной. С другой стороны стойки переминались с ноги ногу неопрятного вида посетители, один из них, небритый, сутулый доходяга лет тридцати, голый по пояс, в наколках, обливаясь потом, нетерпеливо обмахивался тюбетейкой.

– Что так долго-то? А? – простонал доходяга, облизывая губы и жадно глядя на кружку, медленно наполнявшуюся янтарной прохладой.

– Обождешь, – осадила его продавщица. Клиенты у стойки глухо зароптали. Правая бровь Петровны надломилась, грозно сверкнули очки.– Цыц!

И очередь тут же затихла. Доходяга в наколках, тяжело вздохнув, вытер тюбетейкой потное, красное лицо.

– Что с водкой? – спросила Галина Михайловна, спрятав руки в карманы халатика.

– Бывало и лучше, – сухо ответила Петровна, сосредоточенно глядя на кружку, белая пена подползала к краю.

– Вот Стас пришел, – сказала Галина Михайловна.

Петровна угрюмо покосилась на Стаса. Он вежливо улыбнулся.

– И что?

– Водку предлагает. Новую.

– Нам бы со старой расквитаться, – она отставила кружку пива и стала сосредоточенно наливать из бутылки в мерную колбу сто грамм водки.

Галина Михайловна приблизилась к продавщице вплотную, что-то горячо зашептала ей на ухо.

– За две недели вряд ли… – пробормотала Петровна, выливая водку из мерной колбы в пластиковый стаканчик…

– Так что скажите? – спросил Стас, сверля затылок Галины Михайловны, которая летела по сужающейся, коридорной темени.