Я не помню путь, не помню, как мы попали в таверну. Перед глазами лишь бледное лицо Лиззи. Ноги отказываются меня нести и только крепкая большая рука Вэйна удерживает меня. Мужчина это замечает и останавливается, чтобы встряхнуть меня.

– Соберись, Софи. Это жизнь, а не сказка. Не хочешь закончить как она, борись.

Дверь здания открывается и Вэйн подталкивает меня внутрь. Мой взгляд фокусируется и я вижу брата у барной стойки. Всхлип облегчения срывается с моих губ. Какая-то женщина вытирает кровь с его лица. Брат не двигается и слезы катятся по его щекам. Худыми руками он обхватил себя. Я делаю пару шагов и он замечает меня. – Софи… – Кайл бросается ко мне и обхватывает мое лицо руками, поглаживая. – Софи… – я жду продолжения не в силах что-либо сказать ему.

– Наши родители… – слезы перерастают в рыдания – мне так жаль… – брат прижимается ко мне и утыкается лицом в мое плечо. Я же продолжаю стоять молча. Вихрь осознания врывается в сознание. Теперь мы одни. Теперь все изменится. Чувствую, как пустота в груди разрастается, с каждым всхлипом брата. Перед глазами улыбка отца, в ушах смех матери, а на душе всепоглощающая боль потери. Больше не будет родительского тепла, заботы. Больше не будет пряток с Лиззи. Детство для нас закончилось, не успев и начаться. С тех пор я ненавидела себя.

Так есть ли смысл бросить все и отправится в вечный сон только чтобы не стать одной из этих мразей? Тьма пришла за моей душой еще в детстве, раньше положенного срока.

В ту ночь умерло больше половины сильных охотников. Большинство старейших убили. В ту ночь почти каждый второй ребенок охотников остался без семьи. Люди, отличающиеся добротой, сочувствием и средствами, взяли некоторых на воспитание. Некоторых отправили обучаться в отдельно отведенном лагере.

Глава 3

София

Я распахнула глаза. Поток агонии мешал дышать. Боль сковала тело невидимыми цепями. Сглотнув я поморщилась. Я не могла двигаться, не могла дышать без боли, не могла говорить. Хотелось кричать. По венам словно текло расплавленный металл. Снова темнота. Голоса через черную пелену, звучали так привычно. «Что с ней происходит?» «Кажется ее тело отторгает яд…?» «Как это отторгает? Такого не может…»

Мышцы в теле сократились. Я поднимаю веки, вздрагиваю. Вокруг мутно и никого рядом. Мне это снилось? Снова забытье.

Холодное касание по лицу. Нет. Это холодная тряпка. Я вновь пытаюсь пытаюсь сбросить туман с глаз.

– Шшш. Не двигайся. – прозвучал приятный, чуть грубоватый голос. Это он. Тот, что обратил меня. Значит я все еще жива.

Парень подносит пузырек к моим губам и холодное стекло обжигает, но приносит облегчение. Я пытаюсь всмотреться в лицо вампира. Светлые глаза даже в такой темноте словно два фонаря. Кажется, будто черты смягчаются и рука ложиться мне под голову, слегка приподнимая.

– Пей. Станет легче.

И я делаю это.

Конечности расслабляются и я наконец втягиваю воздух полной грудью. Слышу свой хрип, чувствую, как ткань пропадает с моего лица, а потом вновь появляется, но уже значительно холоднее. Я даже испытываю что-то вроде благодарности, но одергиваю себя, вспоминая кто это делает.

Наши с Кайлом годы в школе были быстрыми и мало запоминающимися. Первые несколько лет до средней школы мы держались особняком. Потеря родителей, близких. Новая семья. Школа, тренировки, встречи с Вейном. Мы окунулись в новую жизнь с головой и она грозила поглотить нас целиком. И все же, если бы не брат, моя печаль сожгла бы меня изнутри.

С начала средней школы мы стали проводить значительно больше времени на подготовках к охоте в академии охотников. Обзавелись друзьями и местным уважением. Людей туда не пускали, им не позволялось владеть теми знаниями, что и охотники.