Любопытна история появления Панго. В зависимости от источника, он называется то по имени, то просто «мальчик в голубых одеждах», но речь идет об одном и том же персонаже. Образ бога-творца Панго (кит. Паньгу) широко представлен в восточноазиатской мифологии. Можно предположить, что вышедшее из земных недр некое «голубое существо жизни» позже под влиянием китайской традиции получает новое имя. Поскольку китайский Паньгу – бог-исполин, то и мальчик в голубых одеждах Панго, несомненно, был великаном. Это хорошо видно из сцены превращения его глаз в солнце и луну. Примечательно, что корейский миф описывает происхождение небесных светил от существа сугубо земной природы. Перед нами парадоксальная космология: получается, что свет произошел из подземельной тьмы. В некотором смысле это противоречит логике мироздания, однако, учитывая, что небо и земля изначально представляли собой единое тело, можно предположить существование света в недрах земли. На самом деле так оно и есть, ведь земля заключает в себе бесконечную энергию жизни и великое тепло.
Когда разделенные небо и земля в паре формируют основу вселенной, возникают два параллельных мира. «Тот свет» представляет собой сферу темного и красного, место обитания призраков; «этот свет» – пространство яркого и синего, мир живых людей. Примечательно, что призраки видят противоположный мир, а люди нет. Яркость и жизнь имеют ограничения, таким образом достигается принципиально важное равновесие. Возможно, сами яркость и жизнь не позволяют видеть ничего за их пределами. Управление каждым из миров поручено братьям Тэбёль-вану и Собёль-вану. Историю об этом мы рассмотрим подробнее ниже.
Мир создан, базовая структура сформирована, и в последующем повествовании раскрываются истории новых вещей. В этом отношении примечательна песнь о творении «Чхансега» из Хамхына. В ней говорится о происхождении одежды, воды и огня, появившихся сразу вслед за небом и землей.
У Майтреи не было ни одежды, ни ткани, чтобы ее сшить. Срезал Майтрея плети пуэрарии, растянувшиеся по склонам гор, очистил их и отпарил. Поставил он под небом ткацкий станок, подвесил ремизки в облаках и смастерил себе одеяние. Сделал Майтрея из плетей пуэрарии робу-чансам длиной в один пиль с рукавами в полпиля, с ластовицей в пять ча[6], с воротом в три ча. Смастерил и колпак-коккаль: сперва отмерил ткани один ча и три чхи[7], да оказалось мало; отмерил два ча и три чхи – тоже не хватило; только когда взял Майтрея три ча и три чхи, колпак пришелся впору.
Ел Майтрея сырую пищу. Огня не разводил, глотал твердое зерно мешками и корзинами – нелегко ему приходилось. Вот и решил Майтрея раздобыть огонь и воду. Поймал он кузнечика, стал бить его по ногам и допытывать:
– Отвечай, кузнечик, где добыть огонь и воду?
– Откуда мне знать? Ночью я питаюсь росой, а днем – солнечным светом. Спроси лучше лягушку – она родилась на год раньше меня.
Поймал Майтрея лягушку, стал бить ее по ногам и допытывать:
– Отвечай, знаешь, где добыть огонь и воду?
– Откуда мне знать? Ночью я питаюсь росой, а днем – солнечным светом. Поймай лучше мышь – она родилась на два года раньше меня. У нее и спроси.
Поймал Майтрея мышь, стал бить ее по лапам и допытываться:
– Отвечай, знаешь, где добыть огонь и воду?
– А что ты мне за это дашь? – спросила мышь.
– Отдам тебе во владения все амбары этого мира, – пообещал Майтрея.
Тогда мышь ему сказала:
– Ступай на гору Кымдонсан, возьми там кусок кремня и железа, стукни ими друг о друга – и будет тебе огонь. А на горе Сохасан найдешь ключ – там и добудешь воду.