–Погоди, но ведь суть рока именно в этом и состоит… – пожал плечами Боб. – Полная, ничем не ограниченная свобода, стремление к дзен…

–Да, но уж очень эти сентенции высоки и непонятны, когда в вашем исполнении, – разжевал Троицкий. – Макар все призывает какой-то костер зажечь до небес, дом построить с собаками и скамейкой, ты «Город золотой» ищешь. Где это? Что это? Нет, я не спорю, это все хорошо, но уж очень эфемерно и призрачно. Когда наступит эта ваша свобода и что надо сделать народу, чтобы ее построить? Никто точно не знает. А у этих неоромантиков все просто. Высокого идеала нет, а, в то же время, те низменные, что они пропагандируют, в ушах публики звучат погромче любого рока!

–И наш народ это все проглотит?

–А ему только того и надо! С мелочей все начинается. В них, если помнишь, и дьявол всегда скрывался. Нам мелочи надо. Продукты в магазинах, бухло в большом количестве, никаких моральных цепей – если тебе 20 лет, и организм ничего, кроме естественных надобностей, не испытывает и ни о чем не думает.

Гребень отхлебнул портвейна и уныло пробормотал:

–И что же, перековаться теперь? Идеалы рока – на свалку, «культуру в массы, деньги – в кассы»?

–Ну зачем так?! – парировал его великоразумный собеседник. – Все познается в сравнении. Такими, как эти малолетки, народ быстро наедается и вот тогда его начинает тянуть на что-то высокое, самокритичное, элитарное. Ну это как с пьянкой – утром просыпаешься и давай винить себя во всех смертных грехах. Бывало такое? Так и с их публикой будет. Они ее под тебя разогреют – если конечно ты дождешься своего выхода. И тогда твой враг станет твоим другом…

–Ну он еще не враг…

–Я фигурально.

–«Знать, только жить в эту пору прекрасную…» – философски процедил Боб.

–Совета просишь? – прочитал между строк Троицкий. – Пожалуйста. «Не можешь победить – возглавь». Ты, в общем-то, действия ведешь в верном направлении. Ты же их привел? Где вы познакомились?

–В электричке. Только я что-то не пойму, куда ты клонишь…

–По сути, ты для них сейчас – первый и единственный проводник в мире большого рока, который зарождается в нашем с тобой городе и на наших с тобой глазах. Они в этом деле еще неискушенные, молодые. Вот ты и направь, куда следует – конечно, не сразу в пропасть, а так, чтобы они и народ для твоего гордого появления в эпоху грядущих перемен подготовили, и особо сильно не взлетали. Вот сюда их привел. Молодец, правильно. Теперь, когда Дюша завтра проспится, тащи их на запись дебютного альбома. Надо, надо! Обязательно пусть запишутся, почувствуют дух свободы, но так, чтобы не забывали, кто им это все дал. И да – название им придумай. А то без названия совсем нехорошо как-то получается.

–А ты бы какое предложил? – поинтересовался Гребень.

–Ну подумай головой, Борь. Если хочешь придать им необходимый вектор развития популярности, но не хочешь, чтобы слишком воспарили, придумай что-нибудь абсурдистское (как эти ниферы, неоромантики любят) и советское одновременно (чтобы наша аудитория их не вполне своими чувствовала, не становясь тем самым их аудиторией). Вот у тебя как? «Аквариум». Тут понятно. Живем как рыбы за стеклом, бесправные и молчаливые. У Майка еще круче – «Зоопарк». Про «Автоматических удовлетворителей» я вообще молчу. А ты предложи им нечто невообразимое. Например, ты какую последнюю книжку из советской литературы читал? – пустился в тонкие рассуждения на высоком уровне Троицкий.

–Да черт его знает… так сразу и не вспомнишь… «Гиперболоид инженера Гарина» вроде…

–Вот! «Гарин и гиперболоиды». Как? На стыке советского и идиотского, что, в принципе, давно одно и то же…