Между тем блаженная Пелагия, видя мать свою в сильном гневе, взяла с собою нескольких веровавших во Христа слуг, вышла с ними тайно из дому и, переправившись через реку по имени Кидн[134], решила здесь скрыться.

Мать ее, вернувшись домой с воинами и не найдя Пелагии дома, опечалилась еще больше и разослала повсюду воинов, приказав им искать Пелагию и епископа Клинона.

Воины разошлись по всем окрестностям, расспрашивая о Пелагии по дорогам и разыскивая ее всюду по горам и пустыням, но не могли найти ее, потому что ее чудесно защищал Сам Бог. Святая Пелагия, сидя на берегу реки, видела на противоположном берегу воинов, разыскивавших ее; но воины, у которых в это время по устроению Божию закрылись их телесные очи, не видели ни ее, ни ее спутников. Тогда святая сказала своим слугам:

– Видите ли вы, как Господь наш любит и покрывает рабов Своих, надеющихся на Него?

После усиленных бесплодных розысков воины вернулись, не отыскав ни епископа, ни Пелагии. Это повергло мать Пелагии в величайшую скорбь и печаль, так что она казалась едва живой.

Тогда Пелагия, ощутив в сердце своем внушение от Духа Святого и воспылав любовью к своему Небесному Жениху в такой степени, что готова была отдать себя на мучения за имя Христово, пошла в дом к матери и начала так увещевать ее оставить свою ложную скорбь:

– К чему, – говорила Пелагия матери, – ты так гневаешься? Отчего ты не хочешь познать истины? Ты не посовестилась созвать воинов для розысков святого мужа, который чтит Бога Всевышнего, Создателя всей твари. Не стыдно ли тебе воздвигать брань на Бога Небесного? Не знаешь ли ты, что раб Его, епископ, мог бы молитвою упросить Его послать к нему одного из Его ангелов, который в мгновение ока истребил бы все полки воинские?

Это и многое другое говорила о Господе Иисусе Христе святая Пелагия, увещевая свою мать познать истинного Бога, но без всякого успеха, так как мать ее была ослеплена безумием и ожесточена злобой. Она, не внимая боговдохновенным словам дочери, послала сказать царскому сыну следующее: «Твоя обручница посвятила себя христианскому Богу».

Услышав это, юноша тот сильно огорчился. Его надежды рушились. Он вспомнил, как много христиан замучил его отец, не убедив, однако, ни одного из них подчиниться ему. В смущении и печали сидел он одиноко в своей палате и рассуждал с собою так:

«Если Пелагия уверовала в христианского Бога и обручилась с Ним, то ни за что не согласится она отступить от Него и стать моей женой. Что же мне делать? Предам ли ее на муки – это ни к чему не приведет, так как я знаю, с какою великой радостью христиане сами предают себя на муки и на лютейшую смерть за своего Бога. Так же сделает и Пелагия; конечно, она скорее предпочтет умереть, нежели стать моей женой; на мою же долю остается только стыд и еще большее горе. Стыд и позор будет мне от этого посмеяния надо мною от христиан, а печаль и горе от ее смерти, так как я люблю ее безмерно и весь горю огнем любви к ней. Знаю свою участь! Чтоб не смотреть на ее муки и самому более не страдать муками сердца, уязвленного любовью, убью я себя сам, так как мне лучше умереть один раз, чем ежедневно переживать муки смерти, презираемому и ненавидимому по причине той любви, которой я пылаю».

Сказав это, юноша тот вынул свой меч, обнажил свою грудь и, приставив острие меча к груди, с плачем сказал:

– Пусть будет проклят тот час, в который очи мои увидели великую красоту, которой я не могу ни насладиться, ни насытиться. Но вот, разом освобожусь я от всех своих страданий!

После этих слов юноша сильно ударил себя мечом в грудь и, пронзив ее, пал на меч и умер.