Войдя в капище, где стоял золотой идол, он отломал у него руку и, раздробив ее, раздал нищим. Отнятие от идола золотой руки вызвало великое смятение в городе, и многие были допрашиваемы и мучимы. Но святой Созонт, не желая, чтобы кто-либо другой пострадал за него, сам пришел к правителю Максимиану и объявил, что он виновник того дела. «Я взял руку бога вашего, – сказал он, – раздробил ее и раздал золото нуждающимся». Когда стали его допрашивать, как осмелился он так поступить и нанести бесчестие богу их, отняв и сокрушив руку его, он отвечал:

– Я сделал это для того, чтобы видеть бессилие вашего бога, ибо, когда я отнимал у него руку, он не оказал мне сопротивления, ничего не сказал, не обнаружил боли, не испустил стона. В самом деле, будучи немым и безумным, мог ли он сопротивляться? Если бы он был истинным Богом и живым, то противостал бы мне и не позволил бы мне причинить себе зла. Я же, зная, что это – идол, а не бог, раздробил руку его, и даже всего его хотел раздробить, чтобы не поклонялись вы изделию рук человеческих, которое, хотя имеет и очи, и уши, и уста, и руки, и ноги, однако не видит, не слышит, не говорит, не осязает, не ходит, и ни в чем не может помочь себе, когда его бьют или раздробляют на части.

Правитель, услыхав это, повелел мучить Созонта без милости. Сначала его повесили на дерево и стали строгать по ребрам железными когтями, потом обули его в железные сапоги с острыми внутри их гвоздями и водили по городу; святой, ходя в них, славил Бога, Потом снова повесили его на дереве и сильно били железными палками, так что не только тело, но и кости его были раздроблены. В этих мучениях святой предал дух свой Богу[238]. Увидав, что он уже умер, мучители, снявши тело его с дерева, развели, по повелению правителя, сильный огнь, чтобы сжечь тело, в опасении, чтобы оно не сделалось предметом почитания верующих. И когда это многострадальное тело ввергли в огонь, то внезапно заблистала молния, загремел гром и выпал обильный дождь с градом, так что огонь тотчас угас; бывшие же там люди от страха убежали и, и тело святого осталось целым. По наступлении ночи, верующие хотели взять святые мощи его и не могли, так как была великая тьма, и они сильно скобели о том. Но вот в полночь свет с неба осиял мощи, и верующие, взяв их, погребли с честью От гроба мученика истекало много чудес, и не только от гроба, но и от источника, протекавшего под дубом, где святой некогда во время сна имел видение, подавались благодатью Христовою и молитвами святого мученика различные исцеления болящим.

Мучение святого Созонта. Иконописец Тзортзи (Зорзис) Фука, Фреска. 1547 г. Афон. Монастырь Дионисиат

Поэтому впоследствии там была создана церковь во имя его, для прославления в ней истинного Бога, в Троице Единого. Слава Господу вовеки, аминь.

Кондак святого, глас 2:

Истиннаго и богомудраго мученика, страдальца благочестия искуснаго, сошедшеся днесь, велегласно восхвалим Созонта таинника благодати, исцелений дателя богатейшаго: молит бо Христа Бога о всех нас.

Святой Евод, один из семидесяти апостолов, был первым после святого апостола Петра епископом в великой Антиохии и великим проповедником Слова Божия. О нем упоминает святой Игнатий Богоносец[239] в своем Послании к Антиохийцам в таких словах: «Поминайте блаженного отца вашего Евода, который был поставлен вам от апостолов первым пастырем; будьте истинными его сыновьями, а не прелюбодеями, чтобы отец не стыдился вас». Сей святой Евод написал о Пресвятой Деве, что она пятнадцати лет от рождения родила Спаса мира Христа. «Трех лет, – пишет он, – она введена была в храм Господень, где и пребывала одиннадцать лет; когда же исполнилось ей двенадцать лет, она была отдана священниками Иосифу, чтобы он охранял ее. У него она пробыла четыре месяца, когда получила от ангела радостное благовестие и в конце пятнадцатилетнего возраста родила свет миру – Христа». Кроме сего святой Евод оставил много других полезных сочинений, но все они погибли в те многобедственные времена, когда Церковь Божия подвергалась гонениям, и посему до нашего времени не дошли. В настоящее время известна лишь книга под названием «Светило», о которой, впрочем, есть упоминание только у древнего историка Никифора