– Нифига себе! Сколько людей на мосту в парк!

– На катамараны, наверное, очередь большая.

– Неа, на катамараны всегда была не очень, вот на колесо обозрения – это да. Можно стоять и час, и два. Помню, как в детстве, когда невыносимо было находиться в классе, я садилась на 105-й автобус и ехала до парка Щербакова, покупала сладкую вату и каталась на катамаранах. Мне тогда выдавали 10 грн на какой-нибудь пирожок в школьной столовой, но видимо он меня не очень интересовал, и я тратила эти деньги таким образом.

– Вот это да! И тебе ничего за это не было?!

– Родителям не до этого было. Они развелись, когда мне четыре года было. В итоге папка с нами не жил, у него своя семья была, и мы виделись только на моём Дне Рождения.

– А мама?

– А что мама? Она была целиком и полностью увлечена своей личной жизнью, пропадала в ночных клубах Донецка, – после сказанного, на глазах у Киры выступили слезинки, она шмыгнула носом, пытаясь вернуть себя прежнюю, но от этого только ещё больше расплакалась. – … А я сидела в детском садике со сторожем. Никто меня не забирал.

– Как? Совсем никто?

– Нет. Слава Богу, у меня был дедушка. Но пока он из шахты не приедет, я сидела в сторожке нашего садика. Так что заниматься моим образованием было некому, плюс одноклассники меня травили за то, что я ходила не в таких красивых вещах, как они. Так что зачем мне было сидеть за партой? Ходила на карьер и в лес, ездила в Донецк и гуляла там, а как дело до высшего образования дошло, то эта специальность была единственной, которую мои родственники смогли оплатить. Я хотела поступить на туристический бизнес, но там на полторы тысячи больше платить, поэтому и парюсь в Политехе.

– Все мы паримся там, где не хотим, но не будем о грустном! Главное для нас что? Катамараны! И, кажется, я вижу несколько пустых. Вперёд, подруга!

– Класс! Сейчас искупаемся. И пусть не только экзамен, но и весь мир подождёт!

Возвращаясь поздно ночью из библиотеки, мы с Кирой набрали с десяток книг, чтобы прочитать их вместо скучной учебной литературы. От учебников я ожидала лишь выноса мозга, а вот художественная литература – совсем другое дело. На автобус я уже опоздала. Что ж, мы пошли в общагу к Кире. Я никогда не была там, тем более не ночевала, новый опыт наклёвывается – прикольно. Я до последнего сомневалась, впустит ли нас комендант, на что моя подруга сказала, главное то, что мы вместе, и у меня есть студак. Кругом кромешная тьма, и только слабый фонарик над входом что-то подсвечивал, Кира потянула дверь на себя, и та открылась. Как Кирюха и обещала, проблем с комендантом не было, и мы направились в её комнату. Однако перед этим, я попросила подругу сводить меня в туалет, потому что сил терпеть больше не было.

Вначале, я пребывала в шоке от этого ужаса: вонь, грязь, ржавые раковины, кабинки без дверей, которые изначально не предполагались, то есть их не выбили, а их никогда и не было. Дырка в полу вонючая и ржавая, кажется, страницы моей тетради провоняются, если я буду описывать это в деталях. Ну уж нет! Я справила нужду и хотела смыть, но воды не было, подошла помыть руки – и там тоже самое.

Оказалось, что это вовсе не общежитие, мы с Кирой попали во дворец злой волшебницы Бастинды, которая боялась воды больше всего на свете, поэтому и смыть нечем. Влажные салфетки – воистину великое изобретение для человечества, хотя хотелось бы конечно воды. Мы покинули туалет как можно скорее и направились в комнату, в которой соседок Киры не было. Сегодня пятница, и они благополучно уехали к себе домой на выходные. Кира вставила ключ в замочную скважину и попробовала провернуть его, но ничего не получалось, сломать ключ не хотелось и вытащить нельзя. Мы стояли вдвоём, уставшие с тяжеленным пакетом книг в плену этого замка, и даже поспать не получится нормально. Руки опустились, мне хотелось плакать, как тут, буквально из ниоткуда появляется парень, выглядел как старшекурсник. Был бы на параллельном потоке, я бы его запомнила, а так, не знаю его совершенно, и зрело выглядит.