«Вот уроды! Не спится им!» – пронеслось в голове.

Она села в такси и назвала адрес. Водитель начал медленно выруливать между припаркованных, засыпанных снегом автомобилей. Маша видела, как один из дежуривших у подъезда мужчин начал разговаривать по телефону.

Ага, надо доложить и инструкции получить. Молодцы, ребята! Вы отлично справляетесь с поставленными задачами! Механизмы бесчувственные! Болваны! Нет, болванчики! Болванчики-одуванчики!

Маша зло смотрела в окно, проезжая мимо типов из СТОЗА.

Наша служба нас бережет! Не спит, не ест, служит для укрепления правопорядка, защиты жизни и здоровья каждого члена общества! Жаль только, что лозунги эти как были лозунгами, заученными на многочасовых занятиях по строевой подготовке, так лозунгами и остались. Эти слова просто вывеска, ширма, под которой объединились люди, не имеющие ни собственного мнения, ни целеполагания, отличного от установленного уставом Службы. У них нет права иметь чувства, если эти чувства мешают работе. Дисциплина и подчинение! Жесткая субординация! Приказы не обсуждать, а выполнять! Но это тоже штампы. До тех пор, пока сотрудникам не начали делать прививки, ни обучение, ни тренировки, ни натаскивание и муштра не могли лишить их человеческой сущности: чувствовать любовь или ненависть, радость или грусть, сострадать или осуждать, быть свободными в своих мыслях, желать лучшего для себя и близких. В СТОЗА, если верить СМИ, работают только те, кому была сделана инъекция по блокировке чувств; а в Службе правопорядка – прививки пока не обязательны.

Правопорядок и безопасность – приоритетные ценности Государства во благо всех и каждого. Да уж. А меня, как отдельного члена такого оцифрованного государства, эти ценности, если честно, очень пугают. Мне становится страшно, когда я представляю себе жизнь в безопасности, но среди людей без чувств и без собственных желаний.

Интересно, а существует ли возможность обратной инъекции по разблокированию чувств? Я об этом ничего никогда не слышала. Надо бы поинтересоваться…

Блин, о чем это я? Какое мне дело до охранников режима? Арестовали Сашу, и мой мир разваливается на части. Это конец всему, а ведь у меня столько планов, столько желаний…

Мимо проплывала кованая ограда парка с завитками, орлами и стрелами, которая при всем величии присутствовавшей в ней символики, казалась очень легкой. Утро еще только собиралось наступить, робко вливая в темноту жиденький раствор света. Серая дымка во влажном воздухе мешала взгляду, тормозила его. Маша не могла разглядеть деталей, все казалось размазанным и унылым. Прямо под стать ситуации: никаких перспектив.

Такси остановилось у главного входа в парк. Других машин рядом не было. И людей тоже. Только ровный ряд фонарей, бессмысленно изливающих в пустоту электрический холодный свет.

«Странно устроено, – подумала Маша, – никогда не задумывалась, зачем до самого утра горят фонари, если их светом никто не пользуется?»

– Выходить будете? – обернувшись, спросил водитель.

– Да-да, простите… А можно мне воспользоваться вашим телефоном? Мне нужно сделать один звонок, я заплачу.

– Пятьдесят монет дополнительно. И недолго.

Водитель протянул Маше старенький, потертый аппарат.

– Да, конечно, спасибо.

Маша набрала номер Антона. Он тут же отозвался:

– Да, алло.

– Тош, это я. Ты далеко?

– Нет, подъезжаю. Но на улице промозгло, может, в кафе?

– Давай решим при встрече. Я в такси у входа со стороны трамвайных путей.

– Хорошо. Минут двадцать еще.

Маша вернула водителю телефон.

– С вас 650 монет по счетчику и 50, как договаривались, за звонок.

Она достала наличные деньги и протянула тысячную купюру: