Саша открыл глаза и увидел серый потолок с забранной под решетку тусклой лампой. Сел на нарах и потер запястья, сохранившие следы от наручников. От удара электрошокером на груди, ближе к правой подмышке, ощущалось легкое покалывание. В камере Саша был один. Он встал и с отвращением помочился в дыру в полу, прикрытую жестяным тазом без ручек. Вымыл холодной водой руки и лицо.

И что теперь?

На него словно напрыгнули вчерашние воспоминания: безучастные лица, какие-то звания, должности, кабинеты, коридоры, металлический грохот дверей. Проносились обрывки фраз: «Ваш заговор раскрыт! Мы вам советуем чистосердечно во всем признаться… Ваши подельники уже дают признательные показания…» Пришло ощущение своей беспомощности и чувство отвращения. И еще злость: «Все ложь! Бред! Подстава!»

Он начал ходить по камере. Его ультрамодные кроссовки, лишившись шнурков, при каждом шаге соскакивали с ног. Пришлось передвигаться наподобие лыжника, подволакивая ноги. Пять шагов от стены до стены. Серая, с подтеками засохшей краски железная дверь, на уровне живота прорезь в форме окошка, плотно закрытая снаружи, повыше – круглое сквозное отверстие размером с блюдце, прикрытое с другой стороны. Прикрученные к полу нары с грязным матрасом, сбившимся комьями. Рядом металлический стул и стол, тоже прикрученные. В углу раковина и дыра в полу. На противоположной от двери стене, почти под самым потолком, за решеткой – узкое горизонтальное окно.

Саша не знал, который сейчас час, и не понимал, сколько он проспал. Когда его наконец-то привели в камеру, он повалился на нары и, подумав о том, что вряд ли сможет заснуть в таких условиях, тут же уснул.

Хотелось есть. Когда он ел последний раз? У оперов ему предлагали чипсы, которыми те громко хрустели, запивая их растворимым кофе из немытых кружек. В кабинете Следователя он отказался от недоеденного треугольничка пиццы, одиноко лежавшего в огромной картонной коробке. На входе в изолятор ему сообщили, что на ужин он не успел, и предложили чай с сахаром. Но чай он, видимо, тоже проспал.

Еще хотелось понимания. И это желание было сильнее голода, злости и ощущения лютой несправедливости.

Как следовало из скудных обрывочных комментариев тех, с кем Саше пришлось эти пару дней пересекаться, спортивный клуб «Витязь» оказался втянут в какие-то разборки из-за государственного финансирования. Поначалу ему казалось, что его отпустят, как только выяснится, что лично он, Саша, никакого отношения к деньгам не имеет, не владеет информацией, каким образом формируется и как тратится бюджет клуба. Он честно рассказал, как структурно устроена организация, кто руководит и определяет стратегические цели, кто отвечает за тренировки и соревнования, а кто – за материально-технические вопросы. Отдельно интересовались Иванычем, администратором клуба, бухгалтером и тренером команды.

Следователь, к которому Саша попал уже во второй половине дня после утреннего задержания, ознакомившись с его показаниями, добродушно сказал:

– Александр, нам известно, что вы честный и порядочный человек. По всей видимости, вы не знали о том, что под вывеской вашего клуба была сформирована вооруженная организация, имеющая не просто криминальные, а сугубо антигосударственные цели. Сейчас от вас, от вашей искренности зависит ваше дальнейшее будущее. Если вы будете сотрудничать с нами, то сможете вернуться домой к вашей красивой жене в статусе лица, неосведомленного о планах организованной преступной группы. В противном случае, на ближайшие несколько лет вам придется сменить место жительства и переехать из элитной квартиры в казенные палаты. Надеюсь, вы меня услышали и сможете принять правильное решение.