Додумываю последние штрихи. Я решила, что моего отсутствия особо и не заметят, а вдохновение упускать нельзя. Правда, я минут пять бродила по второму этажу в поисках комнаты: почему-то ни в одной мне не захотелось остаться, кроме той, в которой я сейчас сижу.

Спальня оформлена в темных тонах: стены выполнены из дощатого материала древесного цвета, на полу ламинат светлее лишь на пару тонов. По центру комнаты расстелен светло-серый ковер с коротким ворсом, поверх которого расположена огромная кровать такого же цвета. По левую сторону от кровати стоит журнальный столик и кресло причудливой формы. Справа же расположено огромное круглое как шар зеркало в тонкой черной оправе, а под ним небольшую подвесную полку украшает одиноко стоящее в мраморном горшочке дерево бансай.

Личных вещей не видно, да и есть ощущение, что эта комната пустовала многие годы… Бред, конечно, но здесь тем не менее ощущается присутствие некой энергии. Я не могу объяснить её природу и характер даже самой себе, но это ощущение меня не покидает.

Устраиваюсь удобнее на оттоманке, отдельно стоящей рядом с огромным панорамным окном и тянусь за бокалом вина. Из окна открывается вид на небольшое озеро, которое я никогда не видела. А я-то думала, что знаю свой город вдоль и поперек…

Бросаю короткий взгляд на эскиз и представляю эту татуировку на Максе. Изначально она задумывалась мной как женская, но как только я решила добавить ей реалистичной смысловой нагрузки, а не просто романтики, ее сразу же купил брутальный мужчина.

Максу бы она тоже подошла. Я бы поместила ее чуть ниже ключицы на его груди. Интересно, есть ли у него свободное место на коже?

Позади меня открывается дверь.

– Ты почему здесь? – удивленно спрашивает Макс и опирается на дверной косяк.

– Дорабатывала эскиз, – объясняю я. – Мне прямо в моменте здесь так захотелось поработать, – оглядываю я комнату.

– Почему? – интересуется он.

– Ну… не знаю, – я почему-то смущаюсь, но все же продолжаю. – Здесь чувствуется особая энергетика, я каким-то образом всегда могу отыскать такое место, где бы я не находилась.

– Тебе здесь нравится? – Макс смотрит мне прямо в глаза.

– Не знаю пока. Мне нравится, что внутри возникают какие-то ощущения и мысли в голове несутся…

Смущаюсь еще больше своей откровенности и замолкаю. Он точно подумает, что я несу бред.

– Я тут так же себя чувствую, – подбадривает меня Макс легкой улыбкой. – Это моя комната.

– Тут такой шикарный вид из окна. Не знала, что здесь есть озеро.

– Там вроде закрытая территория. По крайней мере, так было раньше, – поясняет Макс. – Но мы с пацанами естественно пренебрегали всеми правилами и часто там купались в детстве. Макс пересекает комнату и берет телефон с журнального столика. Его взгляд задерживается на горящем экране моего iPad.

– В ней заложен какой-то смысл? – кивком он указывает на экран, рассматривая эскиз татуировки. Мне кажется, ему весьма интересна эта тема.

На экране изображено сердце, разделенное пополам. По одной его половине разбросаны цветы, среди которых вонзили кинжал. Цветы окрашены в ярко-красный цвет от кровоточащей раны. Другая же половина представляет собой почти мертвое сердце: черное, сморщенное, с заклеенной пластырем раной.

– Это наша душа. С рождения наше сердце открыто всем ощущениям и чувствам этого мира. Но в любом случае, наступает момент, когда раны внешнего мира и людей становятся совсем невыносимы. И наша душа чернеет, умирает. Наверное так…, – задумчиво растягиваю я последние слова.

– Мрачно, – задумчиво тянет Макс. – Все как я люблю. Просто в лучших традициях.