– Я приду, Алексей Алексеевич.

– Ты давай, приходи, Саша. Мне надо к апрелю надо кого-то против Кличко поставить, хе-хе-хе.

Саша улыбнулся шутке любимого тренера и почувствовал облегчение. Разумеется, это был сигнал от шефа. А дальше будет легко. Пойти в клуб, послушать тренера, а там делать, что скажут. Новость окрыляла. Вернулась способность дышать свободно. Он наконец-то включил свет, с аппетитом поел и даже ни с того ни с сего вымыл полы.

Но вот незадача. Куда спрятать сумку? Саша подумал и решил оставить её посередине комнаты. Если придут воровать, всё равно украдут, правильно? Так и нечего тогда тут… Уже одевшись, он пропёрся из прихожей в ботинках и убрал сумку в шкаф. Ещё через минуту снова вернулся и перепрятал в диван-кровать.

Любимый Алексей Алексеевич в неизменной олимпийке с двумя шнурками на шее. На одном шнурке – секундомер, а на другом – свисток. Иногда в азарте тренер промахивался и пытался дунуть в секундомер или засечь время на свистке.

Когда-то Алексей Алексеевич угадал Сашину душу, потому и стал любимым. Саша, видите ли, был странный боксёр. Выкладываться на каждой тренировке, спарринговаться – это он любил, если не сказать обожал, но когда речь шла о соревнованиях… У Саши не укладывался в голове сам принцип состязания. «А зачем?» – стоял в его глазах немой вопрос. Одно дело боксировать с друзьями в зале – это как сыграть в приятную игру. Тут Саша никогда не тушевался и слыл в клубе добрым бойцом. Но когда на ринге твой друг собирается всерьёз с тобой разделаться… И эти подленькие хитрости: бодается, хватает за руки или наберёт очков и бегает. Очень это всё было Саше не по нутру, и со всех соревнований он стабильно возвращался без медалей. Конечно, тренеры команды такого спортсмена считали тунеядцем. Каждый разбор полётов начинался и заканчивался обсуждением Сашиной персоны.

– Оставьте парня! – сказал тогда Алексей Алексеевич. – Разве не может человек быть выше ваших глупостей? Ему нужен смысл, а в соревнованиях он его не видит! Пусть ходит в своё удовольствие.

И от Саши отстали.

– А ты чего, заниматься-то не будешь? – спросил тренер.

Тут Саша сообразил, что явился, как именинник, не взяв с собой ничего для тренировки. От нелёгких событий он уже совсем разучился думать и только надеялся, что кто-нибудь сделает это за него, например Алексей Алексеевич, который не хранит дома чужого миллиона долларов и поэтому может мыслить. Они отошли подальше от посторонних глаз и ушей.

– Значит, Саня, велено задать тебе два вопроса. Лично я вообще ни одного из них не понял, но мне и не нужно. Первый вопрос звучит так: Каша у тебя?

– У меня.

– Экий ты прыткий. Не спеши, подумай.

Саша подумал. Очевидно, ветер дует от шефа. Единственный неразрешённый вопрос между ними – это сумка, которая томится в диване-кровати. И несмотря на то, что таким словом её содержимое никогда не называлось, было понятно, что речь шла о денежках, нале, кэше.

– Каша точно у меня, – ответил он.

– Хорошо. Тогда второй вопрос. А хвост у тебя есть? Нет, не так. За тобой хвост есть? Подумай хорошенько.

Саша подумал хорошенько. Это слово он знал, но раз тренер просил подумать, Саша из вежливости ему подыграл.

– Хвоста нет.

– Ну и хорошо. Тогда вот что тебе велено передать. Береги кашу, не высовывайся, жди. Понял?

Саша немножко опешил. Вообще-то он ожидал, что сегодня его избавят от всей этой каши. Алексей Алексеевич, не дождавшись ответа, заключил:

– Ну, ты, значит, разбирайся, – и, понимая, что из них двоих голова работает только у одного, Алексей Алексеевич произнёс медленно, как для даунёнка: