Тетя Клава вытерла уголком платка слезы и продолжила рассказ:

– И дождалась, после полуночи слышу, потихоньку дверь отворяется и заходит он, тихонько, чтобы, значит, меня не разбудить, увидел, что я не сплю, подошел к кровати, сел рядом и тихо так говорит: «Ну что, Клавушка, тошно самой жить? Подвел я тебя, не надо было мне соглашаться на это, но ты меня прости, я не мог иначе». А я спрашиваю: «Это на что соглашаться?». – «Я не имею права об этом рассказывать, но тебе скажу, только ты уж никому не говори, а то у меня будут большие неприятности. А дело было так. Давно, лет тридцать назад вызывают нашу бригаду к руководству шахты. Мы пришли, а там уже сидят несколько человек в военной форме с орденами и медалями, а с ними директор и парторг, нас посадили отдельно, а директор и говорит:

– Вы у нас самые лучшие рабочие и все партейные, а значит, знаете, что такое государственная тайна. О том, что вы сейчас услышите, никто на свете не должен знать, мы вам верим, но все-таки надо подписать документ о тайне.

Мы подписали и слушаем дальше.

– Ну, теперь можно. Дело в том, что у нас на шахте нашли космический уголь. Не все знают, что это такое, но вам я сейчас расскажу, из этого угля делают топливо для военных ракет и это, как вы понимаете, очень нужно для нашей Родины. Вот мы и решили поручить добычу этого угля вашей бригаде, больше некому, но так как это строжайшая тайна, то вы не будете видеться со своими родными и даже знакомыми и вообще вас вычеркнут из списка живых людей.

Мы, конечно, поинтересовались, как это будет.

– Все продумано и готово. Будет вроде бы авария на шахте, аккурат в вашу смену, и пять закрытых гробов, в которых якобы лежите вы, похоронят, ты же помнишь, как это было, все будут думать, что вы погибли, а вы будете жить и работать, пока этот космический уголь не закончится. Так и пошло, нас никто не видел, и мы никого. Год прошел, а может, два, заскучал я по тебе и стал потихоньку ходить в самоволку, мне не борщ твой был нужен, а хоть тайком посмотреть на тебя спящую, и делал я это тайно от всех, а прежде всего от тебя, иначе ты меня давно бы обо всем расспросила, вот как сегодня.

Ну значит, сейчас уголь-то этот на исходе и скоро все кончится, и мы опять с тобой заживем, как прежде, а пока надо потерпеть. Я пришел сообщить, что до того срока мы с тобой не увидимся, так что варить борщи не надо, а сейчас мне нужно возвращаться.

– Сказал и ушел, а я вспомнила все: и аварию, и похороны, и больницу, все вспомнила и так мне горько стало, так рыдала, не дай бог! Потом поутихла и заснула, а вчера он действительно не пришел.

Клава замолчала, только платком вытирала неудержимые слезы. Все молчали и старались не глядеть на нее.

– Наталья, я у тебя и у всех вас хочу спросить совета, кому же мне верить, Семеновне или моему? я не знаю! Ничего не знаю! Сегодня я не удержалась и всё-таки решила сварить борщ, а вдруг мой вырвется и придёт! Решить-то решила, а вот только что-то у меня ничего не получается.

Тетя Клава, не сдерживая себя заплакала.

– Я вот че вспомнила, – продолжила тетя Клава сквозь слезы, – и Семеновна, и мой говорили, что борщи больше варить не надо. Ну не надо, так не надо и после паузы добавила:

– И как мне дальше жить?

В комнате стало тихо так, что слышно было, как будильник отсчитывает секунды.

– Да что это я, дура, у людей праздник, а тут я со своим, – встрепенулась Клавдия – вы уж меня извините, я пойду, а вам счастья и здоровья и будьте вместе, так тяжело жить одному. А ты, Галя, держись этого парня, чтобы в жизни ни случилось, с ним не пропадешь! – С этими словами тетя Клава вышла за двери.