– Почему? – спросил я недоуменно.

– Понимаешь, у нас на Шанхае, как в деревне, все обо всех все знают, вот и сейчас наши бабы уверены, что Наталкина Галка привела в дом хахаля, так что сейчас мы с тобой под пристальным вниманием.

И как бы в подтверждение ее слов без стука распахнулась дверь и через порог перевалилась женщина в телогрейке, повязанная теплым платком и с плохо скрываемым наигранным удивлением воскликнула:

– Ой, ты Галка не одна, а я не знала, ну ладно, я потом зайду.

– Погоди, тетя Клава, что ты хотела? Мы тут чай пьем, садись вместе с нами.

– Да не, я пойду.

– Так все же, чего приходила?

– Да понимаешь, я борщ варю, хотела посолить, а соль у меня в стеклянной банке, да и то осталось только на дне. Так вот, хотела я соль достать, полезла в банку, а она возьми, да и выскользни из рук, упала на пол и разбилась, соль рассыпалась по полу, а пол у меня земляной, вот и осталась без соли. А я не видела, как вы пришли, а то бы никогда не решилась, вот и зашла у тебя попросить соли, моя, как видишь, испорчена.

Не очень связно закончила свой рассказ тетя Клава. Галя достала с полки пачку соли.

– Бери, тетя Клава, сколько надо.

– Вот спасибо тебе, выручила. Да если бы я знала, я никогда бы не пришла, попросила бы у Светки, она мне должна, – и без перехода продолжила:

– А ты уже совсем взрослая стала, красавица, вся в мать, помню, когда приехала такая маленькая и худенькая была, а сейчас расцвела – прынцесса, прям хоть сейчас под венец. И куда только эти непутевые парни смотрят?

Тетя Клава многозначительно посмотрела на Степана и подмигнула Гале.

– Тетя Клава, у вас борщ выкипит.

– Ай, и то верно! – засуетилась тетя Клава и уже в дверях добавила: – я сейчас посолю, а остальное назад принесу, только дверь не запирай.

– Бог с тобой, тетя Клава, и с чего это я дверь запру?

– Да это я просто так, с языка сорвалось.

Галя села за стол, с усмешкой посмотрела на улыбающегося Степана.

– Вот так и живем! Всем все и обо всех нужно знать, а если чего не узнают, то выдумают и еще как выдумают, так, что не вздумай мне завидовать.

Они расхохотались. Смех прервал скрип двери.

– О, у вас весело! А я уже борщ посолила и думаю: «Дайка соль отнесу, а то вдруг людям понадобится, а ее нет, это не хорошо, вот и принесла».

– Не стоило беспокоиться, все что надо мы уже посолили, так что могла бы и завтра.

– Ну так-то лучше, а то вдруг забуду. Ладно, пойду я, а то мой хозяин с работы придёт, а хозяйки дома нет и борща подать некому, не годится так-то.

Дверь захлопнулась. Галя серьёзно посмотрела на смеющегося Степана.

– Муж тети Клавы работал на шахте забойщиком. Лет двадцать назад он и еще четверо рабочих попали под обвал. Шесть дней их откапывали и все это время неизвестно было, живы они или нет. Тетя Клава и еще четверо баб сходили с ума и жили надеждой, но чуда не произошло – все погибли. Потом были похороны с оркестром и панихидой, когда опускали гробы в братскую могилу, обезумевшая от горя Тетя Клава с криком бросилась вслед за мужем, потом, через несколько месяцев, ее выписали из больницы, она вернулась сюда, в свою хибару, отказалась от выделенной в новом доме квартиры. С тех пор тут и живет. В общем, она вполне нормальная, но каждый день ждет своего мужа с работы и варит ему борщи.

Степан перестал смеяться. Оба замолчали.

– Пора тебе уходить, пока еще на улице светло. Пусть все видят. Мне то что, а маму достанут.

Они вышли из дома. Галя нарочно долго возилась с замком, а когда уже вышли за калитку, из-за соседнего забора раздался голос тети Клавы:

– Галь, я че хотела спросить, вчера я своего ждала-ждала, да так и уснула, а он, видать, пришел, поужинал сам, помыл посуду и лег спать, а меня не стал будить – пожалел, а утром ни свет ни заря опять ушел на шахту, а я, дура, проспала.