. Возможно, именно поэтому автор чрезвычайно широко использовал свое право на вымысел, более чем произвольно изложив факты биографии своих героев. Под его пером старый граф Александр Сергеевич Строганов, человек добрый и открытый, за что и пользовался симпатией и уважением всех (что само по себе большая редкость!) поочередно сменявших друг друга российских государей того времени – Екатерины II, Павла I и Александра I, – предстает желчным фрондером. Теплые и доверительные отношения Павла Строганова с отцом изображены как скрытое противостояние свободолюбивого юноши и барина-крепостника. В изложении рассказчика будущий «гражданин Очер» воспитывается вместе с крепостным мальчиком Андреем Воронихиным, хотя на самом деле тому было уже 20 лет, когда семилетний Павел еще только приехал в Россию. Фантастичен и эпизод встречи Очера с Робеспьером в Обществе друзей закона: хорошо сохранившиеся протоколы этого клуба свидетельствуют, что депутат из Арраса не посещал его заседаний. Перечень подобных отступлений от исторических фактов можно продолжить, но стоит ли предъявлять к художественному произведению те же требования, что и к научному исследованию?

Марк Алданов, которого история необычного союза вдохновила на художественно-документальный очерк «Юность Павла Строганова»[11], напротив, постарался изложить факты с максимальной точностью, без малейшей толики вымысла. Он, как явствует из текста, не только ознакомился с соответствующими историческими работами М. де Виссака, Ж. Дедевиз дю Дезера и великого князя Николая Михайловича (подробнее о них речь пойдет ниже), но и попытался найти во французских архивах документы, относящиеся к пребыванию Ромма и Строганова в революционном Париже, правда, по собственному признанию, не слишком в этом преуспел[12]. По сути, очерк представляет собою краткое художественное переложение упомянутых исторических исследований, сопровождаемое комментариями автора. Выполненные в блестящей литературной манере, эти комментарии окрашены тем легким налетом грустной иронии, который придает неповторимое очарование большинству произведений Алданова.

Любопытно, что, идя в описании общей канвы событий за упомянутыми историками, писатель независим в оценке фактов и порою высказывает суждения, идущие вразрез с общепринятыми. Такова, например, его характеристика Ромма, коего многие современники, а потом и историки признавали человеком весьма умным, но не сумевшим в силу стечения обстоятельств реализовать свои почти гениальные способности. На взгляд же Алданова, «человек он был очень ученый, но не очень даровитый, скорее добрый, чем злой (в молодости и просто добрый). Я никак не берусь судить об уме Ромма, но, не скрою, многое в его сложной биографии объясняется довольно просто, если предположить, что он был глуп»[13].

Впрочем, описывая судьбу данного персонажа, автор далек от ерничества и скорее испытывает чувство жалости к этому, как ему кажется, честному недотепе, из самых лучших побуждений бросившемуся в водоворот революции и там встретившему свою смерть:

Ромму участие в революции обошлось много дороже, чем Очеру. Для революционной деятельности у него не было никаких данных: он был крошечного роста и хил телом, писал плохо, говорить не умел совсем, имел вдобавок твердые убеждения и нравственные принципы. С этим-то багажом он сунулся в революцию! Разумеется, пучина скоро его поглотила. В революциях всегда побеждают негодяи, – так, по крайней мере, сказал перед казнью достаточно компетентный человек: Дантон. Ромм негодяем, конечно, не был