Маме пришлось отсидеть почти полгода, пока разбирались с её делом. После её выхода она была ещё и реабилитирована. Но пережитое отразилось на её восприятии жизни, может, из-за этого она была такой мудрой…
Мама была очень весёлой, и это тоже помогало ей переносить все трудности в жизни.
О ней можно рассказывать бесконечно. И сейчас мне очень не хватает моей умной и мудрой мамы.
Наводнение
Мне всего два с половиной годика. В Орске (небольшой провинциальный городок в Чкаловской области, ныне Оренбургской) началось жуткое наводнение. Нас эвакуировали в школу № 24, которую потом я окончила, на второй этаж. Над территорией затопления курсируют вертолёты. Я бегу по коридору и весело распеваю:
– Аталёт, аталёт! Ты возьми меня в полёт!
Удивительно, но я помню свой восторг, счастье, что можно бегать по такой большой территории, когда на улице грязь и вода.
Всплывает перед глазами ещё одна картина того момента.
Стою на подоконнике и вижу, как подплывает лодка, из неё выходят люди и лезут в окно. Одна женщина в возрасте, в тёмной одежде, никак не может встать на подоконник, её затаскивают. Мне так жалко её, ей тяжело, мне кажется, что если я ей улыбнусь, то тётеньке станет легче, и я улыбаюсь.
Дальше из воспоминаний мамы:
– Люди, глядя на тебя, начали улыбаться! Какой-то мужчина сказал: «Главное – мы живы! Жизнь продолжается», – и показал на тебя. И все заулыбались!
Мама говорила, что я была позитивным человечком в это особенное время и что я была одна такая весёлая из всех маленьких детей, которые были там. Да и взрослым людям было неудобно злиться на обстоятельства, ВСЕ СМИРЕННО ОТНОСИЛИСЬ К СЛОЖИВШЕЙСЯ СИТУАЦИИ И БЕРЕГЛИ ДРУГ ДРУГА, ВЕДЬ ИЗМЕНИТЬ ИЛИ ОТМЕНИТЬ НАВОДНЕНИЕ БЫЛО НЕВОЗМОЖНО.
Летний дождь
Ещё одно воспоминание из детства. Точно не могу сказать, в каком возрасте я тогда была.
Лето, прошёл хороший тёплый дождь. Вся детвора высыпала на улицу. Конечно, и мне тоже захотелось. Мама сказала:
– Я стираю бельё, а платье у тебя чистое – единственное. Иди гуляй, только смотри – не пачкайся.
Я обулась в свои резиновые сапожки и пошла…
Разумеется, как и все дети, я любила мерить лужи. И надо сказать – не просто лужи, а именно самые глубокие, и это, как правило, автомобильная колея. Асфальтированных дорог в нашем Форштадте вообще не было. Раньше как-то всё проходило нормально, а на сей раз дождь был обильный и воды было много, колея глубокая. Соседский мальчик Наиль мне сказал:
– Там глубоко! Не ходи туда!
Но по натуре я трудностей и в детстве не боялась, поэтому с лёгкостью залезла в колею, а мои сапоги начали заливаться водой, и я решила выйти оттуда. Но не тут-то было! Я поскользнулась и… оказалась полностью в луже! Не пострадали только глаза! Мама увидела эту картину из окна, выскочила, схватила меня за шиворот и потащила, приговаривая, что буду сидеть дома и не видать мне улицы! Я поняла, что мне не избежать наказания, и поэтому молчала…
Мама меня отмыла, переодела во всё домашнее и больше не ругалась, что было пострашнее, чем ругань. Я это знала и поэтому молчала…
Через некоторое время одежда высохла, и мама занесла всё домой, в том числе и мои платья. Но я не просилась на улицу, существовал такой закон в семье: как мама сказала, так и будет!
И только через много лет мама рассказала, что она хотела выпустить меня на улицу, если бы я её попросила об этом, но я молчала. И тогда она сделала вывод, ЧТО Я ОТВЕТСТВЕННЫЙ РЕБЁНОК И ПОНИМАЮ, ЧТО РАЗ ПРОВИНИЛАСЬ, ЗНАЧИТ, ПОЛНОСТЬЮ «ОТРАБОТАЮ» НАКАЗАНИЕ.
Синие глаза
Так вот, мой дядя был обладателем таких глаз и жутким шутником, а я, ещё маленькая, не совсем отличала шутки от реальности.