А эти двое спокойно пьют кофе на встречах, а может, и не кофе. Курят. И может, даже сигары. Каждая их минута стоит пять долларов. И неважно, чем кончится дело. Пять долларов в минуту. При встрече. При подготовке к суду. При выступлении. Но их клиентам чем дороже – тем надёжнее. Им не нужно говорить, что они знают судей. Что за отдельную плату могут встретиться с ними и о чём-то там пошептаться. Им достаточно небрежно упомянуть, что вели дело такого-то, что было много шума – «да вы сами знаете», что по этому поводу давали интервью в «Эхо Москвы», что дело дошло до президиума «вышки». А клиент их будет удовлетворённо кивать и выписывать безумные авансы…

Это я хожу по обшарпанным судам со сбитым паркетом и задранным линолеумом, сижу в душных залах, а за моей спиной – клетка с очередным дебилом… И это мне нужно выразительным полушёпотом говорить своим клиентам: «…Да… я могу… его я знаю… но вы же понимаете… дорого…». А потом с сочувственным взглядом смотреть, как они решаются – не решаются… и ждать напряжённо – ну соглашайтесь же… мне нужны эти деньги… и ещё неизвестно кто – я или они – больше переживает…

А эти летают на переговоры в Лондон или вот, как на прошлой неделе, в Монако. Там, кстати, и загорели – было время поиграть в теннис на открытом корте. Они ведут дела в Стокгольмском и Парижском арбитражах. Если им верить – летают на два дня в Вену посетить оперу. Сожалеют, что купили дома в Малаге, а не в Барселоне…

И дело не в том, что я им завидую. И не в том – правду они говорят или нет. Даже пусть что-то преувеличивают… Просто я не могу им ответить на равных. Сейчас, через десять лет после того банкета, на котором я был лучшим из лучших, я никто… А ещё я чувствую, как они ждут моего ответа. Ждут, чтобы убедиться… сегодня, здесь и сейчас… они выиграли у меня… И наверное, жалким выглядит моё приглашение зайти выпить. Не потому, что они за рулем, – водитель есть. Тут главное – отказать. Сверху вниз. Да ещё подчеркнуть: сегодня едут в Питер. Завтра заседание в Конституционном Суде. Да, вот так… А я снова тяну их, но нет, правило: накануне суда день трезвости. И тут они лучше – у меня такого правила нет.

Мы ещё о чем-то говорим. Я намекаю, что по своей линии преуспел и могу быть весьма полезен. Но нет. Они уголовных дел не ведут. Разваливают через арбитраж. Налог или есть, или нет. А договариваться с судом… они не знают… наверное, для этого есть специально обученные люди, но это их не касается… Они улыбаются, а я понимаю, что опять врезал в штангу…

Где ты… несостоявшийся член Верховного Суда? Ты мог бы сидеть сейчас и безразличным взглядом посматривать на них, барахтающихся в статьях, частях и примечаниях. С украдкой, в надежде ожидающих мизерного одобрения в твоем кивке?.. Нет… я провожаю их взглядом. Смотрю, как они садятся в свой «Рэндж Ровер Эвог». И почему-то понимаю, что, в отличие от моего кредитного «Паджеро», он полностью оплачен… Мы начинали вместе, а я по-прежнему торгую в маленьком магазине…

И потом я сидел в баре. Пил. Перемалывал этот разговор так и эдак, вспоминал что-то из тех времён, когда учился, когда всё казалось, будет хорошо, вспоминал сегодняшнее утро, ссору из-за рубашки, выступление в суде, рассказ бабы Вали… и снова всё заново и по кругу… Хотелось стать лучше… а как – непонятно?!… Потом эта девица подсела рядом. Вроде как и случайно, но я понимал – ко мне. Она не была мне нужна. Но длинные её ноги тревожили, и была мысль – ну раз уж такой день выдался дрянной… то почему нет?! И сколько бы она ни захотела – деньги, деньги за корову жгли карман, и от них нужно было избавиться. И я уже посматривал на неё, задерживая взгляд, рассказывал анекдоты, а она смеялась и касалась моей руки…